и врать тебе я не буду. С Седым у нас тёрки начались давно. Я не буду врать, чтобы приукрашивать себя, стар для этого.
Ящер вдохнул, набирая воздух, отвёл взгляд куда-то в окно и начал рассказывать:
- Мое детство было обычным, советским. Родители трудились на заводе, такая стандартная среднестатистическая семья. Учился в школе на тройки, неусидчивым был, меня поэтому в борьбу и отдали. Я успехи делал, тренер хвалил. У меня данные неплохие, рост высокий, вот в клубе и заприметили. Предложили бои за деньги, приличные деньги, а какой семнадцатилетний пацан не хочет заработать? Я хотел. Так и попал в эту сферу, в боях в отличие от соревнований никаких правил не было, случалось всякое, вплоть до летального исхода. Но и ставки были высокие, на выигрыш мы с семьёй существовали безбедно месяца два, родители за границу съездили, первый раз в жизни. Они не одобряли конечно, но кто мне запретит, бугаю под два метра ростом, - невесело усмехнулся. Таким образом, к двадцати годам я уже имел вес в определенных кругах. Дураком я не был и понимал, что долго жить на выигрышные не смогу, не всегда будет везти, надо как-то определяться. Я в институте учился на экономическом, бесплатно поступил, так что шарил немного. Стал вкладываться в иностранные компании. В то время это было что-то из области фантастики, таким единицы занимались, сиюминутной выгоды от таких инвестиций не получишь, многие в это не верили. Но заграница там, а мы здесь. Здесь вечно кулаками махать не будешь, организм мой хоть и сильный, но вот как ты сейчас пришлось отлеживаться все чаще. Денежки у меня были подкоплены, и к двадцати четырем годам я открыл свой подпольный бойцовский клуб. Тренировал поначалу сам, дальше собрал команду приличных тренеров, организовывал бои, появился доход. А там, где стабильный доход, тем более не легальный много желающих поиметь свою выгоду. Я женился на Нине, она молодая, красивая, правильная, учительница. Может не надо было нам с ней всего этого, но назад не отмотаешь. Сложилось так, как сложилось. Я влюбился в нее как пацан, до сих пор как вижу, так дышать сложно, так бывает, если в бою удар под дых получаешь, дыхание сбивается.
Вот моё как сбилось на ней больше тридцати лет назад, так и не восстановится. Пашка, когда родился, в городе уже тогда волнения начались. В то время только ленивый банды не сколачивал. Меня же в открытую не трогали, все-таки бойцы серьезные, если что - отпор дадим. Но предложения толкать в клубе наркотики поступали регулярно. Когда поняли, что договориться не получится, стали угрожать семье. Пока они громили клуб я терпел, но от посягательств на мой дом не выдержал. Помню, когда охрана позвонила и сказала, что на дом напали, у меня все внутренности узлом скрутило. Ехал и молился, только бы Пашка с Ниной были живы. Я ради их здоровья и благополучия землю грызть буду.
Ящер снова замолчал, глядя в окно. Полина сидела тихо, не перебивала. Поймала себя на слезах, которые медленно скатываются из глаз. Вроде ничего такого в рассказе не было, а слезы катились.
- Чтобы отстоять свое нужно было драться, я так и делал. Пусть не по закону, но свое отстаивал, защищал, как мог, как умел. Пашке пять исполнилось, когда ситуация сложилась тяжёлая. Меня Седой подставил, на клуб облаву сделали и наркотики нашли. Если бы просто облава, сумел как-то выкрутиться, а за наркотики пришлось отвечать. Один из своих подставил, Седой заплатил хорошо. Пашка пацан сопливый, Нина одна молодая, декабристка моя. Я их от себя по-живому отрезал, документы на развод подал и нашел ее воздыхателя институтского. Денег дал, чтобы он на ней женился. Она ни в какую не хотела, только тем, что это будет гарантировать безопасность Пашки удалось ее уломать. Мне срок дали восемь лет по совокупности преступлений. Отсидел пять, по УДО вышел. Пашка - нахаленок к тому времени вымахал с мать ростом. Увидел их и понял, что не надо тащить в ту клоаку, где нахожусь. Ничего же не было, я пока сидел, родители умерли, квартира осталась двухкомнатная, там и обосновался, это на тот момент почти все мое богатство было, не считая дивидендов от инвестиций. Тех правда прилично набежало, хотел опять спортклуб открыть, но тогда компьютеры на волне были, сплошная цифровизация, в это и вложился. Мы год так жили, Нина не разводилась с Ветровым, боялась, что за мной шлейф тянуться будет. Привыкла к спокойной жизни, я ее не виню. Пашка только, - как-то горько покачал головой.
- И ни дня не жалею, что не остался жить с этим размазней, - донеслось от двери, где в полумраке стоял Павел.
- Ну пять лет же как-то прожил? - прищурившись спросил Ящер.
- Кто-то же должен был маму защищать, муж ее на это не способен, - жёстко отчеканил Павел.
- Неблагодарный мальчишка, - улыбнулся Ящер, - не пожелал с ними жить и ко мне ушел. В аккурат, когда Лешка родился. Меня опять давили со всех сторон. Эти шакалы такие, им только дай слабое место найти, мигом вцепятся. Покажи, что Лешка с Ниной для меня самое дорогое и сразу за них возьмутся, я бы и Пашку оставил с Ветровым, чтоб спокойнее, но он же как баран, упёрся рогом.
- И о решении своем не жалею. Я Ящеров.
- Я его хвалю редко, больше ругаю, что за Ниной с Лёхой плохо смотрит, или малым права выбора не даёт, но всегда знаю, если бы он тогда ко мне не ушел, я бы подох. От тоски подох.
Голос Ящера прервался, такое ощущение, что он проживал все заново, тоску по любимой женщине и невозможность быть вместе.
- Ой, бать, не драматизируй, - попытался пошутить Пашка, - у тебя и времени не было, впахивал днями и ночами.
- В тюрьме легче было, там решетка к ним не пускала, а тут, мне эту решетку самому воздвигать приходилась, чтоб не сорваться и не забрать Нину с Лёшкой. Не мог я их опасности подвергать, не имел права. Пока Седой ходил по земле нам двоим было тесновато. За время моей отсидки он связями нужными оброс, заимел вес в криминальном мире, потому что ничем не гнушался, лишь бы деньги были. Голыми руками с ним не повоюешь. Я сложа руки тоже не сидел и знакомства полезные заводил, без них никак. Вот добрые люди
