Глава 1
— Еся! Есь, вставай! Новенькая поступает!
Высокий назойливый голос Зои Степановны безжалостно прогнал зыбкую пелену сна, только начавшую укутывать уставшее тело.
Есения мучительно простонала, оплакивая свой неудавшийся отдых, откинула тонкое одеяло и поднялась с дивана. Слабо качнулась и ухватилась рукой за мягкую спинку дивана — расслабленные мышцы не желали включаться в работу и поддерживать равновесие. Тряхнула головой, отчего длинные тёмные волосы рассыпались по плечам и окутали хрупкую фигуру почти до талии. Вот ещё забота — волосы эти. Давно нужно было решиться и укоротить их до удобной длины. И ухаживать было бы проще, и мешались бы меньше. Поворчав для проформы и скинув часть плохого настроения и усталости, Есения включила свет, подошла к зеркалу и ловкими, выверенными за долгие годы движениями, скрутила волосы в незамысловатый пучок. Обрезать своё шелковистое богатство она не собиралась.
— Еся! — от резкого стука в дверь девушка болезненно поморщилась и потёрла виски.
— Иду, Зоя Степановна! Дайте мне минуту.
Судя по всему, случилось что-то серьёзное, раз дежурный администратор не поленилась дважды подняться на второй этаж. Хоть бы не пришлось пугать женщин вызовом скорой.
За дверью раздалось неразборчивое ворчание, сменившееся звуком быстро удаляющихся шагов. Есения заглянула на минуту в небольшой санузел, поплескала в лицо ледяной водой и проглотила таблетку цитрамона, стараясь особо не всматриваться в своё отражение в зеркале. После суточного дежурства в больнице и последующего бессонного дня её бледным видом разве что детей пугать.
Холодная вода немного привела в чувство и позволила примириться с реалиями жизни, и уже через несколько секунд собранная и деловитая Есения застегнула верхнюю пуговицу белого медицинского халата и вышла из комнаты отдыха в коридор центра помощи жертвам насилия.
Здесь, в "Надежде" Есения пару раз в неделю занималась волонтёрской деятельностью и дежурила то в дневную, то в ночную смену. Вчерашняя смена была дневная, но закончилась поздно вечером из-за внезапно приболевших сразу троих малышей и неожиданно начавшихся родов у несовершеннолетней девочки из неблагополучной семьи. Ребятишкам закапали носы и сделали ингаляции, роженицу проводили на скорой в роддом и тут бы уже, кажется, и выдохнуть, но Маша, сменщица Есении преподнесла сюрприз — не смогла выйти в ночь. Пришлось остаться на ночёвку в центре, робко надеясь, что незапланированная смена пройдёт спокойно.
"Ага, размечталась. Покой нам только снится."
Волонтёрство не приносило никакой финансовой выгоды, зато обеспечивало бесконечной головной болью и хронической усталостью. Но и бросать место, где трудилась уже почти год, Есения не собиралась. Помогая этим несчастным женщинам и детям, она помогала и себе самой. За время работы через её руки профессиональной медсестры прошло не меньше сотни травмированных физически и морально женщин и детей, и для каждого из них у неё находилось время и доброе слово.
Центр "Надежда" около пяти лет назад организовала неравнодушная к чужой беде жена мэра и её подруги — такие же сердобольные жёны влиятельных людей города. Организацию охотно спонсировали многие власть имущие и особенно те, кто стремился в политику — очень уж удобно было пополнять свою копилку добрый дел, позируя репортёрам на фоне очередной молодой мамы, попавшей в трудную жизненную ситуацию.
Есения на эти ужимки смотрела снисходительно. С паршивой овцы, как говорится, хоть шерсти клок. Хотят серьёзные дяди в галстуках и костюмах вручать чайники и подгузники под дружное щёлканье затворов фотоаппаратов — пусть вручают, не жалко. Даже наоборот, можно, прикрываясь прессой, подойти и попросить конкретную помощь. Таким образом в медкабинете центра появилась новая смотровая кушетка и современный стерилизатор для инструментов. С какими песнями и плясками их вручали — другой вопрос. На торжественной установке кушетки, кажется, даже журналисты центрального телевидения присутствовали. Хорошо хоть красную ленточку не додумались перерезать.
И кушетка, и стерилизатор, к сожалению, без дела не пылились. Поток посетителей в "Надежду" не иссякал никогда, а осенью и весной, в период сезонных обострений, заметно возрастал и тогда Есения, по роду деятельности привыкшая к виду человеческой боли и страданий, буквально каждую смену приходила в ужас, сталкиваясь с проявлением жестокости мужей и отцов. Одни годами издевались над жёнами, морально унижая и избивая. Запирали несчастных женщин в подвале, приковывали к батареям, заставляли делать аборты или, наоборот, грозили карами за то, что не получается забеременеть. Другие же мучили собственных детей, зачастую не рассчитывая силу воспитательных средств.
Чувствительная Зоя Степановна не скрываясь плакала после очередной жуткой истории, долго не могла успокоится и тогда Есении приходилось отпаивать расстроенную женщину сердечными каплями.
— Ох, Есенька, что же это творится с людьми? Как можно так толкнуть двухлетнего кроху, чтобы он руку сломал и сотрясение заработал? А ребёнок-то всего лишь выключил компьютер, когда отец в стрелялку играл.
Зоя Степановна некрасиво кривилась, громко шмыгала носом и утирала выступающие слёзы с покрасневших глаз. Её дородное тело часто сотрясалось в такт сдавленным рыданиям и Есении приходилось отворачиваться, чтобы не смущать расстроенную женщину своим вниманием.
Зоя Степановна числилась в штате центра администратором и находилась в "Надежде" практически круглосуточно, заполняя тем самым свободные вечера. Вечеров этих в одинокой жизни женщины было предостаточно и она, с непонятным Есении удовольствием посвящала всё своё время несчастным гостьям "Надежды".
Сама же Есения старалась не принимать близко к сердцу тяжёлые истории подопечных и ни к кому не привязываться. И дело тут было не в душевной чёрствости или отсутствии эмпатии. Наоборот, за крепкими внутренними стенами пряталась нежная и ранимая душа, сильно пострадавшая много лет назад. И с тех пор, сполна хлебнув предательства близких людей, Есения возвела вокруг себя эти стены и тщательно охраняла личные границы от сильных эмоций и привязанностей. Она спрятала болезненные воспоминания так глубоко, как только смогла, и усилием сознания удерживала их где-то на задворках, не позволяя влиять на свою жизнь. Но тяжёлый отпечаток от произошедшего всё-таки остался и потому Есения, окончив с отличием медицинский колледж и узнав о существовании центра помощи жертвам насилия, добровольно пришла в него, чтобы работать с женщинами и детьми.
Мужчин в свою жизнь девушка не пускала и даже не планировала с кем-то сближаться. Общалась только по необходимости и всегда пресекала все намёки на лёгкий флирт. В дружном разновозрастном коллективе городской клинической больницы, где трудилась Есения Орлова, все представители мужского пола давно окрестили симпатичную молодую медсестру сухарём и даже негласно спорили, как скоро очередной любвеобильный интерн получит от ворот поворот.
