сохранили надежду увидеть вас.
— А вы, Карим-мирза? — спросила Лейла, у которой от нахлынувших эмоций покатились слезы.
— Я всегда знал, что вы вернетесь. Я знал, что вы истинная хозяйка этого дома, и что вы не бросите нас.
Он в порыве чувств бросился на колени и поцеловал край ее длинного плаща.
— Встаньте, Карим-мирза. Отведите меня к мужу.
Главный евнух нахмурился.
— Я не знаю, осведомлены ли вы о том, что происходит в этом доме… Наш господин болен. Он так хотел найти вас, что отдал этому все силы. Вот уже несколько дней он не приходит в сознание.
— Ведите меня к нему. Я пришла домой. Я вернулась к своему мужу. Мое место — рядом с ним.
— Госпожа… Ваше покрывало…
— Я больше не надену его. Я пройду по дворцу с открытым лицом, как я шла на спасение своего супруга. Мне не в чем себя упрекнуть. Пусть мой муж решает, достойно ли такое решение наказания. Ведите меня!
Глаза евнуха широко распахнулись от изумления, но он ничего не сказал. Он повел Лейлу по переходам и коридорам дворца туда, где она еще не бывала — в спальню своего супруга. Встречающиеся по дороге слуги вскрикивали от удивления при виде Лейлы. Во дворце поднялся переполох, во все стороны бросались люди, которые торопились принести весть остальным. Путь казался таким долгим, хотя Лейла почти бежала.
Когда она вошла в спальню Маруфа, ее поразила стоявшая в ней тишина. Окна были занавешены, здесь царил полумрак, пахло благовониями и розовой водой. Ее любимый лежал на широкой постели, обложенный мягкими подушками. Рядом с кроватью стояли с опахалами слуги.
Маруф был неестественно бледен, его глаза запали, а щеки ввалились. Но это все равно был он — ее муж, ее любимый, ее счастье, человек, ради которого она, ни минуты не сомневаясь, отправилась на верную смерть. Любовь наполнила ее душу, сжала ее сердце, заставила ее плакать. Лейла словно больше не видела ни евнуха, ни слуг, ни даже дворцовых стен. Она села на кровати рядом с Маруфом и взяла его руку в свою. Она гладила его покрытый испариной лоб, целовала его в сухие губы, шептала на ухо слова любви.
Стоящий рядом евнух обеспокоенно смотрел на них. Слишком поздно — думал он, и всем было понятно, что он прав. Маруф уже не казался живым, его дыхание было редким и слабым, почти незаметным. Сможет ли он очнуться и понять, что так долго разыскиваемая жена наконец вернулась? Сможет ли снова обрести здоровье и желание жить? Эх, если бы Лейла пришла на несколько дней раньше, когда он был еще в сознании! А сейчас уже бесполезно ее появление, ее ласки не смогут пробудить его. Слишком поздно — думал евнух, но не решался произнести эти слова вслух. Только надежда на чудо грела души всех, кто любил Маруфа. И вот чудо произошло. Разве это справедливо, что всего на несколько дней опоздала прекрасная Лейла-ханум, и его господин так никогда и не узнает, что она пришла, покрывала его лицо поцелуями и орошала горькими слезами. Евнуху было больно смотреть на господина, потому что жизнь покидала его ослабшее тело. Но ему было больно смотреть и на Лейлу, потому что она пришла с надеждой помочь, с надеждой снова дарить любовь, а попала на последние часы агонии. Нет, не радоваться она пришла во дворец, а похоронить любимого мужа.
Все эти мысли заставляли господина Карима страдать, его глаза были наполнены слезами. И вдруг он понял, что что-то изменилось. Он присмотрелся — да, щеки господина Маруфа чуть порозовели. Его дыхание стало более глубоким и ровным. Испарина со лба пропала. Он больше не казался умирающим. Это был слабый, но выздоравливающий мужчина. Это поняли и слуги, которые несли свое дежурство у постели больного. Потихоньку, одним жестом господин Карим подозвал слугу, который ждал у входа, и велел позвать врача. Он хотел убедиться, что ему не показалось, и что улучшения в состоянии Маруфа — не обман зрения.
Врач не успел прийти. Еще до его прихода случилась еще одна вещь. Маруф вдруг начал слегка ворочаться, словно ему стало тесно под одеялом, которым он был укрыт. Он чуть слышно застонал, а потом открыл глаза.
— Мне это не приснилось, — прошептал он. — Ты пришла. Ты здесь. Моя Лейла. Моя звездочка.
Глава 9
— Я все еще не могу поверить, что ты здесь, что это не сон.
Маруф смотрела на нее, гладил рукой ее волосы, ласкал обнаженную грудь, нежно сжимал в сильных руках ее разгоряченное тело. Уже месяц Лейла была дома, и он не отпускал ее ни на минуту. В первые дни она дежурила у его постели, кормила с ложечки, помогала вставать, когда у него стало достаточно для этого сил, гуляла с ним по саду. А потом, спустя две недели, когда он почти выздоровел, они начали проводить все дни в покоях Лейлы. Здесь ничего не изменилось, все ее вещи были на месте, включая дорогие подарки мужа. Через десять дней после возвращения Лейлы вернулась и Асма, за которой послали по просьбе хозяйки, и их встреча была больше похожа на встречу двух подруг, чем служанки и госпожи.
Навещали Лейлу и старшие жены Маруфа. Она с трудом узнала Мариям и Дарию, которые полностью выздоровели. Дария ходила, опираясь на тросточку, но на своих ногах. Она со смехом рассказала, что порой руки и ноги плохо слушаются ее, но она счастлива, что не проводит все дни в постели. Любна почти не изменилась, она все еще продолжала носить белое, но чаще улыбалась. Все три старшие жены жаждали услышать, где скрывалась Лейла, и что с ней приключилось, но она решила никому ничего не рассказывать. Всем, кроме мужа, говорила, что нашла приют у дедушки и бабушки, которые живут очень уединенно в доме в лесу, а потому ее на могли найти. О ребенке и жизни в Каркале она не обмолвилась ни слова.
Маруфу она рассказала больше, потому что он знал, что его жена дошла до Долины джиннов, чтобы спасти его. Она призналась, что ее матерью была сахира, и что именно поэтому ей пришлось провести детство и юность закрытой в собственном доме. Коротко рассказала о том, что стала обладательницей таинственной силы, и что именно из-за этого джинны хотели заполучить ее.
— И ты отдала эту силу?
— Без сожаления. Зачем она мне? Я не сахира и не хочу ею быть. Все, что
