себя с ним, прогульщиком и гопником, живущим по своим непонятным ей правилам, но ставшим ей таким близким за последние месяцы. Катя снова растеряно перебирала в голове все его достоинства и недостатки. Но поняв, что в очередной раз запуталась, она посмотрела на Чижова и увидев его сероголубые глаза, вопросительно смотрящие на неё в ожидании ответа, кивнула.
Чижов улыбнулся. И улыбка, казалось, не сходила у него с лица до конца матча.
Глава 28
Первая половина второго тайма пролетела перед Катиными глазами как сон. Она наблюдала за игрой, но опять полностью была в своих мыслях. Она рисовала в воображении всевозможные сценарии предстоящего вечера и ночи, всё ещё думая о том, насколько приемлемо с моральной точки зрения ей начинать отношения со своим учеником. Ладно, пусть даже не с учеником больше, но просто парнем, настолько младше неё самой. И они с ним не то что не ровесники — они вообще как с разных планет. Конечно, что-то у них было общее, что их объединяло, только Катя до сих пор не понимала что. И если ей не хватило восьми месяцев — а ровно столько они были теперь знакомы — чтобы разгадать эту загадку, то что могли решить какие-то 45 минут?.. Кроме того, Катю до сих пор тяготило чувство неизвестности относительно всей этой заварухи с Харитоновым, прогулами Чижова, его отказом от участия в соревнованиях по боксу. Ситуация ей казалась мутной, и те отдельные обрывки, которые ей были известны, никак не складывались у неё в сознании в одну связную историю. Она не понимала мотивов Чижова, кто прав, кто виноват, и несостояние оценить, насколько тяжела его вина во всей сложившейся ситуации, не позволяла ей беспрекословно ему доверять. Да, она была уверена, что Чижов во всём руководствовался своим понятием справедливости и, несмотря на его склонность решать конфликты силой, действовал всегда из самых чистых побуждений. Но отжимать деньги у одноклассников, тем более, пусть даже у бывшего, но друга — от этого веяло какой-то неприемлемой подлостью. С чего вдруг между ними появилась эта непримиримая неприязнь? За что Чижов может ненавидеть Харитонова? Или точнее, не "ненавидеть", а "презирать", как он сам только что ей сказал. Она украдкой смотрела на Чижова, пытаясь вникнуть в его образ мыслей, пока тот, поймав Катин рассеяный взгляд на себе, озадачено и немного виновато не спросил в очередной раз:
— Скучно, да?
— Нет-нет, просто… — Катя стала мысленно изо всех сил искать предлог для того странного взгляда, которым она только что одарила Чижова, и смеясь добавила, — Просто непривычно и не всё понятно. Не как по телевизору… Там обычно комментатор всё объясняет…
— А, ну, сразу б сказала!
Он наклонился к ней, не долго думая положил руку вокруг неё на спинку её кресла, как бы давно ища повод снова сделать это, и начал тихо, но вполне разборчиво комментировать игру. Чижов знал всё, не только о происходящем на поле, но и о каждом игроке, его карьере, его слабых и сильных сторонах. Он долго говорил о том, что футбол как шахматы, и играя надо думать на несколько ходов вперед. Кроме этого Катя ничего не запомнила из его почти получасового рассказа, но её впечатлило, как беспрерывно и захватывающе он мог говорить о том, что ему было интересно. Затаив дыхание из-за его непосредственной близости, она боялась пошевелиться и лишь изредко кивала, внимая его словам. Его губы были в паре сантиметрах от неё, и его дыхание щекотало Катино ухо. Однажды, ближе к концу игры, Чижов даже — ни то случайно, ни то специально — дотронулся до её уха губами, но Катя сделала вид, что ничего не произошло, чтобы не привлекать ненужное внимание парней рядом выше.
Игра завершилась уверенными 3:1 на табло в пользу гостей. Сегодня они были лучше хозяев, это точно, так по крайней мере заверял её Чижов. И от этого, наверное, он к концу игры был особенно весел, в отличие от его друзей. Но несмотря на итоги игры, после матча они все вместе в сопровождении толп таких же болельщиков и просто туристов пешком пошли по набережной в сторону Стрелки Васильевского острова, гулять по медленно обволакивающемуся вечерними сумерками городу. Катя старалась успевать за быстрым ходом парней, боясь потерять Чижова из виду в бурном потоке людей. Он безотрывно был занят разговорами с парнями о прошедшем матче и других футбольных новостях, но даже горячие дебаты о трансферах, игроках и тренерах, с упоминанием всевозможных иностранных имен и других незнакомых ей вещей, не помешали ему не потерять Катю из виду. И почувствовав, что она боится затеряться в толпе, он взял её за руку. У Кати в очередной раз по спине пробежали мурашки от его прикосновения. Она как и прежде еле успевала за парнями, но теперь она чувствовала себя надёжно, как в детстве, когда отец брал её за руку и вёл за собой. Ей самой вдруг стало смешно и приятно от одной только мысли, что по ощущениям Чижов ей показался похожим на отца. Неужели он настолько завоевал её доверие?.. Он шёл с пацанами в метре от неё, и она не могла оторвать от него взгляд, от его спины, шеи, плечей, его мускулистой руки, крепко держащей её за узкое запястье. Она снова давала ему себя вести. Выходит, сама того не осознавая, она ему доверяет?.. Ей так этого хотелось — отбросить все сомнения на его счёт и просто слепо, как ребёнок, доверять ему во всём…
"Но, когда в ладони с небес ложится тоннами ночь — танцует ветер.
Я к нему на встречу пешком из дома сонного прочь, меня там встретят.
Миллионы сотен домов и вечер, обнимает город его за плечи.
Я не знаю, как рассказать, что это — лучшая ночь.
Я не знаю, как рассказать, что с ним — лучшая ночь…"*
Они вышли на Стрелку. Было около половины десятого вечера, до заката оставалось около получаса, солнце уже скрылось за обвалакивающие горизонт темные облака, но всё ещё подсвечивало и окрашивало небо в яркую розовую предзакатную палитру, отражаящуюся как в зеркале в бассейне Невы. Зажглись фонари и подсветка на здании Биржи и на
