с Константином Леонтьевым. О сходстве и контрастах между этими двумя личностями убедительно писал Ю. Иваск. «Аналогия с Леонтьевым, – писал он, – несколько сузит, но не обеднит Розанова. Между ними мало сходства, но кое-что их сближало: самобытность, свободомыслие, творческое восприятие жизни»[219]. Сюда можно было бы добавить еще одну общую черту – эстетизм, который пусть по-разному, но одинаково энергично проявился в жизни и творчестве этих двух писателей. Отчасти, именно от Леонтьева, через Розанова, философия эстетизма пришла в круг идей журнала «Мир искусства». Такова сложная диалектика развития идей в русской эстетике и художественной критике начала века.
Историческое значение «Мира искусства»
Журнал «Мир искусства» существовал сравнительно короткое время. Перестав получать материальную поддержку от меценатов Тенишевой и Морозова, которые обещали финансировать его, журнал прекратил свое существование в 1904 году. Выставки художников, объединившихся под флагом «Мира искусства», просуществовали более позднее время. С 1910 года начинается так называемый «второй» «Мир искусства», который несмотря на значительно обновленный состав, сохраняет верность первоначальной программе и на ее основе создает и экспонирует свои выставки вплоть до 1924 года.
Казалось бы, «Мир искусства» не создал какого-то нового художественного направления. Стилистика его произведений находилась в русле так называемого стиля «модерн», который был визуальным аналогом литературного символизма. В нем были различные стилистические моменты, начиная от символизма и различными модификациями нарождающегося искусства модерна. Все это создавало особенности того художественного явления, которое создало русский вариант стиля модерн. С этим стилем была связана декоративность, историческая ретроспективность, известная изысканность. Мирискусники выступали радикально по отношению к Академии Художеств и поздним передвижникам, но революционерами в искусстве они не были, сохраняя изрядную долю здорового консерватизма, сочетающего интерес к новым направлениям и стилям с признанием классических традиций в искусстве. Именно поэтому, очевидно, после 1910 года конфронтация с Академией Художеств постепенно утихает и начинается возвращение художников «Мира искусства» в ряды Академии. В 1909 году в члены Академии избираются Рерих и Кустодиев, в 1912 – Головин, а в 1913 – Сомов.
Тем не менее, именно «Миру искусства» суждено было стать переходным моментом в развитии русского искусства на рубеже веков. Без него совершенно немыслимо появление других художественных журналов, некоторые из которых, как например «Весы», сохраняли прямую преемственность с «Миром искусства». Да и в русском авангарде оказалось большое количество художников, которые либо принимали участие в деятельности и выставках «Мира искусства», либо же, так или иначе, испытали на себе его влияние. Как отмечает С. Паршин, «“Мир искусства” остался в истории блистательным мифом – ярчайшим проявлением русского “серебряного века” в изобразительном искусстве. Его популярности во многом способствует и то, что при всей изощренности и утонченности этого искусства оно понятно и сторонникам классического изобразительной формы, и поклонникам многочисленных авангардистских школ, находящих в мирискусничестве свои истоки. Эти работы остаются именно тем, что хотели видеть их создатели: островом чистой красоты в противоречивом и сложном мире»[220].
Каков же, если подводить итог, был результат деятельности «Мира искусства»? Что удалось сделать «мирискусникам» за сравнительно короткий срок их существования?
Прежде всего, «Мир искусства» сыграл большую просветительскую роль, познакомив русскую публику с неизвестными доселе направлениями в современном западном искусстве, которые совершенно игнорировались передвижниками. Кроме того, «Мир искусства» внес существенный вклад в развитие жанров и видов современного русского искусства, не только в развитие станковой живописи, но и книжной графики, театральной декорации, монументального и декоративного искусства. Многие из этих жанров, как например, книжная графика вообще были созданы заново.
Однако этим далеко не исчерпывается значение вклада «мир искусников» в русскую художественную культуру. На самом деле значение «Мира искусства» состояло в том, что он изменил привычную систему взглядов на искусство и роль художника, расширил границы искусства, открыв и популяризировав достоинства как современного западного, так и национального, народного русского искусства.
Поэтому наряду с художественной, следует иметь в виду и просветительскую деятельность «Мира искусства», который, если и не решал, то смело ставил важные проблемы искусства и художественной культуры. Среди этих проблем было отношение искусства России и Запада. Передвижники, по существу, снимали эту проблему, объявляя все современное западное искусство упадочническим. «Мир искусства» открыл и убедительно продемонстрировал художественную ценность многих направлений современного искусства Запада. Не случайно журнал стал настоящей школой приобщения русских художников к художественному наследию западной художественной культуры.
Необходимо отметить, что западничество «мирискусников» сочеталось и с открытием художественных ценностей русского национального искусства, которые до тех пор не были признаны. Русская икона, русский портрет ХVIII века, русский народный быт, костюм, декор – все это тщательно собиралось, экспонировалось, каталогизировалось, а главное – становилось предметом переосмысления и переработки в творчестве многих художников круга «Мира искусства».
Поэтому в творчестве «мирискусников» следует видеть синтез художественного опыта Запада с вновь открытой русской художественной традицией. Именно этот синтез позволял художникам не просто подражать западному искусству, а создавать свой собственный национальный стиль. Вообще, оригинальность «Мира искусства» заключалась, как нам представляется, не в поисках радикальных крайностей, а в создании художественных синтезов. Так «мирискусники» находили синтезы между историей и современностью, между западной и отечественной художественными традициями, между изобразительным искусством и театром, между визуальным образом и словом. В этом смысле, все искусство «Мира искусства» синтетично, оно было связано с непрекращающимися поисками художественных синтезов.
Об исторической значимости «Мира искусства» свидетельствует не только русские, но и зарубежные исследователи. В разных странах Европы и США о «Мире искусства» защищаются диссертации, пишутся монографии, создаются каталоги выставок и музейных экспонатов. Исследователь «Мира искусства» американский искусствовед Джон Боулт указывает на вклад этого направления не только в русскую культуру, но и в мировой художественный опыт. «Благодаря энергичным усилиям “Мира искусства” Запад наслаждался, и до сих пор наслаждается, наиболее изысканными традициями русского балета, театральных декораций, музыки и книжного оформления. Через его посредство художники, философы, поэты и музыканты, относящиеся к поколению символистов, были в состоянии обменивать и распространять свои идеи, в результате чего была создана исключительная группа интеллектуалов, мыслящих творчески и критически. Таким образом “Мир искусства” создал основу для возникновения огромного разнообразия личностей и групп, который породил художественный калейдоскоп, обнаруживаемый в русской художественной культуре между 1905 и 1925 годами. Несмотря на негативную реакцию, высказываемую по отношению к “Миру искусства” Давидом Бурлюком, Казимиром Малевичем или Владимиром Татлиным, их собственные художественные открытия вряд ли могли появиться без начинаний Бакста, Бенуа или Дягилева… Подобно двуглавому императорскому орлу “Мир искусства” смотрел одновременно на Восток и на Запад, подобно Янусу, он видел одновременно будущее и прошедшее, символизируя собой концы и начала»[221].
