поехали к морю, пожалуйста? — неожиданно для самой себя прошу.
— Прямо сейчас? — удивляется он. — В одиннадцать вечера?
— А почему нет? Я так давно не видела моря. К тому же, хочется смыть с себя сегодняшний ужин…
Скворцов разворачивается, и мы едем в сторону воды.
— Что он тебе сказал? — спрашивает Артём. — Как вообще так получилось, что вы оказались наедине? Он же пошёл курить.
— Поймал меня у ванной комнаты, — объясняю я. — Мне вообще кажется, что он меня поджидал.
Пересказываю молодому человеку весь наш разговор с Казанцевым от и до, а он слушает, не перебивая.
— Старый хрен, — выругивается Артём и добавляет ещё несколько нецензурных слов, когда я заканчиваю рассказ.
— Слушай, такая ненависть не могла появиться на пустом месте это точно, — размышляю я. — Мне кажется, я просто попала под раздачу.
— Ты попала под раздачу? — восклицает молодой человек. — Ты сейчас серьёзно?! Он перешел на личности. Если у Марка Юрьевича и есть проблемы с моим дедом, то он должен был разбираться с ним, в крайнем случае со мной, но никак не оскорблять тебя!
Артём так рьяно меня защищает, хотя на самом деле вообще не должен. От этого он поднимается ещё выше в моих глазах, и я смотрю на него с благодарностью, хоть он и не видит, так как занят дорогой.
— Ты точно не знаешь, за что Казанцев мог так ненавидеть твоего деда? — уточняю я.
— Понятия не имею, Алис, — бессильно произносит Скворцов. — Да, возможно, мой дед иногда и шёл по головам, но я не думаю, что это прям было за рамками закона или морали. Не знаю… Он никогда ничего не рассказывал о Казанцеве. Может быть, отец что-то знает, позвоню ему завтра.
Мы замолкаем и думаем каждый о своем, а потом ко мне приходит осознание того, что основная цель нашей с Артёмом сделки провалена.
— Слушай, — аккуратно начинаю я, — а раз Казанцева не нужно больше ни в чем убеждать, значит, мы можем возвращаться в Москву и расходиться, как в море корабли?
Артём морщится от сказанных мною слов.
— Уже так хочется от меня сбежать?
— Что? Нет, конечно, просто…
— Проехали, можешь не продолжать, — перебивает он, не желая слушать мои оправдания. — Наше с тобой соглашение действует до свадьбы моей сестры, которая в начале августа, а, значит, ты будешь продолжать играть мою девушку месяц с небольшим.
Вместо досады, в груди растекается теплое чувство, потому что глубоко внутри я хочу провести с Артёмом как можно больше времени, потому что он мне нравится. Он за меня сегодня заступился перед Казанцевым. Он мог просто ему пригрозить, но решил разорвать с ним все отношения. И неважно, что мы со Скворцовым притворяемся, всё равно приятно.
Машина тормозит на светофоре.
Заметив, что я молчу, молодой человек поворачивается ко мне и, видя мою искреннюю улыбку, сам приподнимает уголки губ. Кажется, мы оба не хотим, чтобы наше совместное времяпрепровождение заканчивалось, несмотря на то, сколько я ему всего наговорила и сколько я от него отгораживалась.
— Значит, море? — тихо-тихо спрашивает он.
— Море, — также тихо отвечаю я, и в следующий миг Скворцов даёт по газам.
Включаю музыку, делаю её на полную громкость и начинаю подпевать. Лимит моих нервов на сегодня исчерпан, мне хочется обо всём забыть и просто наслаждаться жизнью здесь и сейчас, невзирая ни на какие последствия.
Артём (29)
Смотрю на Алису и вижу, как она преобразилась. Девушка как будто бы превратилась в другого человека. Я веду машину, а она громко подпевает певцу и пританцовывает.
Никакой настороженности, которая обычно никогда не пропадает из её взгляда. Никакой напряженности в её движениях, как будто бы с её плеч был снят огромный груз и оставлен там, у Казанцевых дома.
Я так на неё засматриваюсь, что пару раз нарушаю правила дорожного движения, но меня это совсем не волнует. Девушка заражает своей энергией, я сдаюсь и начинаю подпевать вместе с ней.
Через некоторое время мы приезжаем на место назначения. Это новая набережная, находящаяся немного вдали от города, поэтому освещения тут мало, только от фонарей, установленных вдоль ограждения, но именно этим она и привлекает посетителей — своей интимной атмосферой с приглушенным теплым светом.
— Ух ты! — восклицает Алиса, когда мы выходим на набережную. — Я и не знала, что здесь есть такое место. Его недавно построили, не так ли?
— Да, ты права, — подтверждаю я. — Около года назад закончили работы.
— Ты его слышишь? — восторженно шепчет девушка, чуть склонившись ко мне.
— Что слышу? — шепчу ей.
— Море!
И правда звук морского прибоя завораживает.
Девушка берет меня за руку и тянет к изящно сделанному ограждению.
Видя её такой живой, я совершенно забываю обо всех недомолвках между нами, обо всех вопросах, которые мне хотелось бы ей задать, обо всём, о чем она говорить не хочет, забываю и о том, что именно Алиса настаивает на сугубо деловых отношениях.
То, что происходит между нами сейчас, точно нельзя назвать сугубо деловыми отношениями, и, кажется, здесь и сейчас нас обоих это устраивает. Возможно, завтра мы к ним вернёмся, но и подумаем об этом тоже завтра.
Мы так долго гуляем по набережной, что через какое-то время остаемся на ней одни.
Разговариваем обо всём и ни о чем. Алиса рассказывает о своей работе, о том, почему она выбрала именно творческую профессию, о том, как много для неё значит — творить. Я в ответ делюсь своим профессиональным путём, рассказываю и о дедушке, и том, как Денис к нам попал, и о том, как мы с ним сработались. Затем перепрыгиваю на детство, и каждый из нас делится историями из того беззаботного времени.
Время пролетает незаметно, наши разговоры всё не замолкают, потому что находятся всё новые и новые темы для беседы. И я понимаю, что мне с Алисой очень легко. Она понимает меня с полуслова, как и я её.
В какой-то момент девушка останавливается у спуска в воду, отпускает мою руку и спускается вниз.
— Алиса! Ты куда? Вода же холодная!
— Мне всё равно! — кричит она, уже разуваясь на последней ступеньке, затем подхватывает свои босоножки и бежит к воде. Откуда только в ней столько энергии?
Спускаюсь за ней, точно также разуваясь и беря классические туфли в руки, не забыв немного подвернуть штаны. Песок холодный, но я не останавливаюсь и ищу глазами девушку. Нахожу её у воды, куда добираются только самые длинные волны.
Она слегка дрожит.
— Алиса, — подхожу ближе и обнимаю её сзади, надеясь согреть своим теплом, пиджака я
