нештатные. Не играй с её добротою. Она простила за книгу и журнал, согласилась на всё!
— Мы всё выясним про Мамонова, а уж то, что он к тебе не прикоснётся, это уж точно! — добавил вставший подле Александры Антон. — Я много уже выяснил. Осталось совсем немного, и после нашего отчёта государыне его удалят от двора да нашими молитвами может и вообще вышлют из России.
Александра взирала на него так, словно изучала с ног до головы. Однако, сохраняя гордую неприступность, вернулась к Софье:
— Он прав, должна признать.
— Дитя моё, — подошла настоятельница да с улыбкой обратилась к повернувшейся Софье. — Наша обитель будет здесь ещё долго стоять. Надумаешь, вернёшься. А пока не время…. не время…
— Не время, — с согласием кивнула Софья.
Алексей смотрел на неё, любуясь такой тихой покорностью, таким спокойным видом будто поверившей в наилучший исход для себя. Настоятельница крестила Софью, благословляя на будущую дорогу, и та, поцеловав её крест да руку, вышла за открытые монашками ворота.
Прикусив губы, чтобы не расплакаться, Софья тут же попала в крепкие объятия сестры.
— Всё…. всё, моя хорошая, — с облегчением выдохнула та, поглаживая милую страдалицу по спине. — Всё теперь будет хорошо.
— А захотите, ещё лучше, — улыбнулся Николай.
Он покрепче обнял смущённо улыбающуюся Алёну и указал на карету:
— Если мы сейчас же отправимся в путь, то до темноты ещё успеем добраться к моему имению!
59 Часть
Всю дорогу находящиеся в карете молчали. Алексей не смел и взглянуть на сидевшую так близко возле него Софью, как и она. Алёна, распустив несколько локонов до этого собранных наверх волос, потому что чувствовала боль, опустила взгляд. И боль та, как и в душе, не отпускала переживаний. Она думала обо всём, что происходит у неё с князем. Отказаться от любви его да своей не было воли. Лишь Александра будто не переживала больше ни о чём. Она смотрела в окно, словно любовалась мелькающей там природой.
Карета мчалась, подгоняемая сидевшими за кучеров то Николаем, то Антоном. Радостные чувства владели ими обоими. Казалось, удача — вечная спутница их тройки друзей, да удастся поделиться ею со всеми, кого любят, чтобы этот жестокий мир стал хоть немного краше, давая веру остальным в то, что всё хорошее — возможно…
Имение Николая, действительно, оказалось не столь далеко. Вечер только начинался, как он уже представлял своих гостей встретившим их родителям.
Добродушные на вид, те мило улыбались и смотрели с удивлением на то, как довольный сын говорит, обнимая при этом столь крепко за плечи стоящую подле пока незнакомую им девушку.
Одетая в простое платье, крайне смущённая и будто испуганная, та не смела поднять и взгляда. Видя, как ей трудно, мать Николая улыбнулась с вопросом в глазах, и он с важностью заявил:
— Моя избранница, моя возлюбленная Алёна Афанасьевна Соловьёва!
— Вот как? — смотрел с будто приятным удивлением отец. — И какого рода-племени?
— Самого лучшего! — гордо заявил Николай, на что довольная видом матушка кивнула:
— Мы видим… Прошу, дорогие гости, — пригласила она всех пройти в дом. — Ведь и устали с дороги, и к ужину поспели!
Богато накрытый стол, услужливые крепостные да добродушные хозяева создали тёплую атмосферу. Было приятно и легко, хоть и много тревожных мыслей о своём не покидало каждого из гостей.
Алексей время от времени поглядывал на молчаливую Софью. Она же, слушающая ответы хозяев на вопросы Николая о том, как живут, да рассказы Николая и Антона о том, как обстоят дела во дворце на службе, старалась делать вид, будто не замечает его взглядов.
Услышав о том, что во дворце часто проводятся музыкальные вечера, которые любит государыня, родители Николая сразу вдохновились:
— Ох, неужели вы не порадуете нас?!
— Обязательно порадуем, — улыбнулся Николай, да снова взглянул на сидевшую рядом с ним за столом молчаливую от смущения любимую. — Только хотелось бы попросить прекрасных барышень исполнить хоть одну песню. Поверьте, их голоса и умение владеть музыкальными инструментами просто заставят полюбить…
— Прекрасно! — не дождавшись окончания предложения, с воодушевлением смотрела его мать, будто любовалась тем, какая нить чувств существует между сыном и Алёной.
— Софи? — улыбнулась той сестра рядом, а Николай тем временем уже взял висевшую на стене скрипку и протянул:
— Прошу, Александра Фёдоровна? Порадуйте душу и Вы?
— Я не против, — приняла скрипку она и села возле клавесина, куда Николай, нежно взяв за руку, проводил Алёну:
— Забудь все страхи, милая, — шепнул он ей и встретил взгляд, полный не проходящего волнения. — Я с тобой навсегда.
Его слова и вдохновляли, и пугали. Но, заметив добрые глаза его родителей, наблюдающих за ними, Алёне стало немного легче.
Софья покорно улыбнулась, встав возле клавесина. Она пела, Алёна подпевала. Звуки клавесина и скрипки украшали прекрасные голоса исполнительниц. Исполнив песню, с которой недавно выступили во дворце, девушки, действительно, покорили сердца родителей Николая.
Точно так же, после, выступили и друзья. Алексей пел, устремив взгляд вновь на Софью. Она снова завороженно смотрела в ответ, чувствуя каждую строчку песни, а тоску о неразделённой любви, которая, как знала, с нею останется навсегда, еле сдерживала в себе.
Только когда её служанка проводила в спальню, Софья с облегчением выдохнула, облокотившись на закрывшуюся дверь. Готовая ко сну, одетая в роскошное кружевное ночное платье, она осталась одна. Она думала, удалось наконец-то скрыться от так волнующего Алексея. Только память не давала забыть проникающих в душу его глаз да голоса. Снова тоскуя из-за желания принадлежать лишь ему, Софья закрыла глаза и тут же встряхнулась.
Она отошла к окну, за которым уже темнота вечера покрывала сад. Ей казалось, что и в её судьбе вот так же наступила темнота, а будущего ещё нескоро станет видно. Раздавшийся же в дверь стук заставил прервать наплывающие мрачные мысли, и Софья оглянулась:
— Войдите?
Медленно открывая дверь, Алексей показался на пороге. Удивлённая ему Софья подошла, но молча смотрела, вопрошая взглядом. Да Алексей ещё некоторое время не смел молвить ни слова. Он смотрел так, будто хранил некую тайну, открыть которую хотел именно ей.
Сердце Софьи забилось ещё сильнее. Она отступила назад, и Алексей, смелее пройдя в комнату, сказал:
— Тогда в Париже, когда вы выступали, я был очарован тем, что увидел и услышал. Ты, — выдержал он паузу и продолжил, не скрывая волнения. — Ты невероятно поёшь. Твой голос… Твои глаза, волосы…. вся ты. Я не знаю, помнишь ли ты, но в ту ночь я защитил тебя от Саввы.
— Это были Вы?! — выдохнула поражённая Софья, вспомнив последнюю
