пиратская крепость вряд ли продержится долго. Схватки боевых роботов — а бои внутри коридоров шли в основном на машинах — производят много шума, и Страцки отлично слышал, как он приближается к командному центру. Скоро тут будет не протолкнуться от роботов Аве, и тогда этой троице придётся туго. Вот только самому Страцки нужно продержаться до этот момента, что будет куда сложнее.
Он отступил на пару шагов, двигаясь по дуге, так чтобы противники начали мешать друг другу. Они не были командой, лишь тремя сильными бойцами, не знающими чего ждать друг от друга, и это давало Страцки преимущество. Однако прежде чем схватка возобновилась, все три вражеских робота внезапно отступили на десяток шагов. Страцки понял, что ничего уже поделать не сумеет — ему оставалось только наблюдать. Для верности он тоже отошёл назад, хотя это было пустой предосторожностью.
Стальная переборка рухнула с потолка, разделяя врагов. Страцки присел рядом с лежащим на полу Скиссором. Гопломах и его Паладин, поваливший его, остались по ту сторону. Быстрое сканирование показало, что Франц жив, но находится в коме — приём ударных доз боевых стимуляторов, сдобренных под конец драйвом, привёл его в плачевное состояние. Да и кабина Скиссора оказалась сильно повреждена — Богоборец без жалости бил по ней, стремясь вывести пилота из боя.
Побеждать в сражении пираты не собирались, как и предположил сразу Гельмгольц. Они вели бой на истощение, всеми силами задерживая атакующих, чтобы успеть спасти как можно больше. Именно Гельмгольц предупредил о таких переборках, которыми враг будет отгораживаться, чтобы ещё сильнее замедлить продвижение.
Получившие приказ от Сигурда отступать Макс, Фей и Цитан поспешили к командному центру. Из открывшихся дверей его им навстречу выбежала группа эвакуации. Быстрая проверка показала, что Монтилья жив, как и его соперник, просто оба их робота выведены из строя.
— Что делать с солом[2]? — поинтересовался у Макса глава группы эвакуации, пока его крепкие парни и одна не уступающая им габаритами женщина вскрывали броню Паладина Монтильи.
— Оставьте тут, — ответил лидер пиратов. — Пускай его свои спасают, а если помрёт, то сам виноват.
Добивать врагов было не в правилах юноши, даже столь опасных, как пилот Геблера.
— Сколько времени до полной эвакуации? — спросил Макс у Сигурда, пока тот не успел закрыть канал.
Командный центр опустеет через считанные минуты. Координировать сражение уже нет смысла — все, кто может, отступают к песчаному доку.
— Не имеет значения, — холодным тоном, за которым Сигурд обычно скрывал самые сильные эмоции, ответил тот, — через час «Фенрир» покинет Логово. С теми, кто будет на его борту.
А тем, кто не успеет, останется уповать на милосердие солдат Аве и Геблера, но этого Сигурд говорить не стал.
[1] Обиходное название первитина в Солярианской империи
[2] Сол — уменьшительная форма от солярианец, как правило пренебрежительная
Спустя три с половиной часа после начала осады Волчьего логова. Мостик «Кефайнзеля»
Вице-адмирал Вандеркаум предпочёл вернуться на мостик почти сразу после того, как начался штурм внутренних помещений пиратской крепости. Почти все оборонительные батареи были подавлены, а иные замолчали потому что их покинули сами пираты.
— Они бегут, — усмехнулся фон Хиппер, — чего ещё ожидать от пиратов?
— Ты сам видел, как они дрались в брешах, — удивившись самому себе, заступился за пиратов Вандеркаум. — И чего я не могу понять, как собираются бежать?
— На своём крейсере, — пожал плечами капитан «Кефайнзеля».
— Мы знаем координаты песчаного дока, где он скрывается. — Он не стал уточнять благодаря кому это произошло. Оба и так знали, что информация поступила со «Светостали». — Пираты не дураки, и должны понимать — им не убежать от нашего флота. Солярианский крейсер не даст им уйти — их сенсоры слишком хороши для этого. Пиратский крейсер может сколько угодно нырять в песок, «Светосталь» станет нашей ищейкой.
Ему нравилось сравнивать чистокровных соляриан с собаками, особенно такими, что служат ему.
— Думаете, у пиратов в запасе ещё какая-то хитрость? — предположил фон Хиппер.
— Уверен в этом, — кивнул Вандеркаум, и передал приказ флоту. — Кораблям сопровождения — рассредоточиться, системы наблюдения на максимум.
Он обернулся к капитану цур занд.
— Мы должны понять, как пираты хотят прикрыть своё бегство.
— Может, им в этом попытаются помочь их союзники из местных племён?
— Ты про песчаных людей? — покосился на него Вандеркаум. — Чем эти примитивы могут повредить нам?
Капитан цур занд хотел было рассказать пару похожих на легенды, но вполне правдивых историй, которые он слышал от заслуживающих доверие людей, о том, что могут вытворять песчаные люди. Однако взгляд Вандеркаума — свысока, будто на ребёнка или умственно отсталого — заставил его отказаться от этой идеи. Вице-адмирал точно не воспримет его слова серьёзно, а удостоиться новой порции презрения от него фон Хиппер не хотел.
Песчаный док Волчьего логова
Сигурд следил за погрузкой на борт «Фенрира» последних роботов. Почти все бойцы Монтильи и Симбакки остались в крепости, обороняя каждый коридор, чтобы задержать врага ещё ненадолго. Они проигнорировали приказ об эвакуации и занимали позиции неподалёку от разделивших Волчье логово на обособленные отсеки переборок. Обороняться в таких помещениях было даже удобнее, одна беда — отступать некуда и драться приходится до последнего.
Рядом с ним стояли Макс и Фей — последний просто не знал, куда себя деть. После схватки он чувствовал себя опустошенным, не зная куда приткнуться, и просто следовал за лидером пиратов. Цитан же, выбравшись из кабины «Фафнира», сразу умчался в лазарет песчаного крейсера, где трудился не покладая рук. Поток раненных не иссякал, и в коридоры рядом с лазаретом без дела никто не совался. Никому не хотелось видеть то, что может случиться с каждым. Ранение в бою часто пугает больше, чем смерть.
Двери грузового отсека «Фенрира» закрылись, лязгнув металлом, будто настоящая волчья пасть.
— Макс, Фей, — махнул юношам Сигурд, — уходим. Мы — последние.
И действительно, в песчаном доке Волчьего логова не осталось никого, кроме них троих. Из-за этого помещение казалось подавляюще громадным — пустота навалилась Фею на плечи, заставив ссутулиться. А в одной из теней ему почудился смутно знакомый чёрный на чёрном силуэт, горящие красным глаза — нет глазные линзы на чёрно-багровом забрале шлема. Они закрылись, открылись снова, ещё раз закрылись, словно их обладатель моргнул пару раз, показывая Фею — видишь, я приглядываю за тобой.
— Эй, ты чего?!
Фей понял, что его повело и он навалился плечом на Макса.
— Усталость, — ответил он, удивительно осипшим голосом, как будто его только что разбудили, вырвав
