Я ловлю его запястье и сжимаю. Всем видом даю понять, что всё это — лишнее.
— Ты сам меня бросил. Четыре месяца назад. Оставил в больнице одну и ни разу не появился. Скажешь, что сама выгнала, да, Андрей? Но была бы я для тебя действительно важна, пришёл бы в любом случае, не находишь?
— Я не мог прийти, Вероника, — твердо произносит он холодным тоном. — Не мог. Понимаешь?
— Не понимаю, — усмехаюсь, качнув головой. — Не понимаю. Четыре месяца! Всего одного часа было бы достаточно!
— Один час... — уголки его губ приподнимаются, изображая ухмылку. — У меня даже десяти минут не было...
— Не было для меня! — перебиваю. — А теперь? Теперь есть те самые десять минут?
— Теперь вся жизнь впереди, Вероника, — обхватывает мою голову руками, наклоняется. — Или ты примешь мое предложение — и мы начнем всё с самого начала... С чистого листа. Или же ты выгонишь меня — и мы больше не встретимся. Выбирай.
Глава 30
— Ты издеваешься? — повышаю тон, отстраняясь от Андрея. — Нет, ты реально издеваешься! Для тебя все так просто, да? Ушел, ни разу не появился. Знаешь, как я ждала тебя? Как ждала Ангелину?! Но вы не появились. Вычеркнули, и все! А сейчас?! Сейчас ты зачем пришел? Потому что мама начала ныть и тебе стало жаль меня?
— Ник, у меня действительно были проблемы. Не мог навестить, да. Не отрицаю, — он снова наступает вплотную. — Лине я запретил, потому что... Не хотел, чтобы ты знала, где я нахожусь. Она любит тебя. Не могла оставить, но я ее вынудил. Сегодня наконец я объявился, и она весь день мне мозги выносит, чтобы с тобой встретился. Дал нам шанс.
— Не хотел, чтобы я знала, где ты? — голос срывается. — Андрей, разве я не имела права знать, где находится мой мужчина? Или... Ну да, после потери малыша я стала для тебя никем. Пустым местом, ведь верно? И… как ты там сказал?! То есть Ангелина заставила со мной встретиться? Зачем? У тебя у самого ума не хватало додуматься? — горько усмехаюсь, глотая слезы обиды. — Ну, конечно, не хватало! Столько времени! Нахрен ты вернулся вообще?!
— Перестань нести чушь... и кричать, Ник. Проблемы, говорю, были. Сейчас их нет, — разводит руками. — Ты мне нужна.
— Теперь я никогда матерью не стану! Зачем я тебе нужна, Андрей? Иди, — тычу пальцем в сторону коридора. — Найди себе ту, которая сможет детей родить.
— Ты — моя женщина. И только ты родишь мне детей. Нам. Поняла меня? — взяв меня за подбородок, поднимает голову вверх. — В глаза смотри и ответь. Хочешь меня по-прежнему?
— Ты меня бросил... — повторяю я. — Четыре месяца назад... Не хочу тебя видеть.
— Уверена? — хрипло шепчет мне в губы.
— Да!
Он смотрит прямо в глаза. В упор. Всего несколько секунд. А потом отпускает и резко отстраняется. Застываю на месте, не зная, чего от него ожидать дальше. Желваки на лице Андрея ходят ходуном. Он плотно сжимает челюсти, но ничего не говорит. Направляется в коридор. Минута — дверь захлопывается.
Дальше гробовая тишина.
Я бегу в ванную. Даже одежду не снимаю, открываю холодную воду и встаю под струи. Слезы текут ручьем. Чувствую соленый привкус во рту, сглатываю ком.
Вот так, Вероника. Чего ты хотела? Чтобы умолял? Нахрен ты ему сдалась, а? Занят он был, видите ли. Не мог даже десяти минут для меня найти, чтобы в больнице навестить. Господи...
Прихожу в себя, когда зубы стучат. Холодно, черт возьми! Сколько я тут стою? Час? Два?
Включаю горячую воду и немного прихожу в себя. Стягиваю одежду, швыряю в сторону. Больно...
Укутавшись в банный халат, выхожу отсюда. Закрываюсь в своей комнате, до самого утра рыдаю в подушку. Мама несколько раз заходит ко мне, но я притворяюсь спящей. Только к утру, кажется, без сил отключаюсь.
Просыпаюсь от телефонного звонка. Вибрация действует на нервы. Не открываю глаза и даже не смотрю, кто звонит, наугад тычу пальцем и принимаю вызов.
— Да... — отвечаю, вспоминая вчерашний день. Словно тысячи острых иголок проникают под кожу, покалывают.
— Привет, Ник, — я узнаю этот женский голос и резко распахиваю глаза. — Ник, я уверена, что говорить со мной ты не станешь, поэтому я коротко. Андрей был в тюрьме. Сама наверняка заметила, в каком он дерьмовом состоянии. Ник, пожалуйста, подумай хорошенько. Не лишай ни себя, ни моего брата второго шанса. Он тебя безумно любит...
Ангелина чуть ли не плачет, шмыгает носом, затем отключается, за что я ей безумно благодарна, потому что сил что-либо ответить у меня нет. В тюрьме? Черт возьми! Почему сам вчера не сказал?
Одним резким движением встаю с кровати, распахиваю дверцу шкафа. Взяв оттуда юбку и кофточку, закрываю. Переодевшись, покидаю квартиру. Вызываю такси и, уже находясь в кожаном салоне, называю адрес клуба. Андрей наверняка там.
Через час я оказываюсь в нужном месте. Поднимаюсь по лестнице, чувствуя на себе взгляды окружающих. Плевать!
Коротко стучу в дверь, не дожидаясь ответа, открываю и захожу.
Андрей поднимает голову и неверящим взглядом смотрит на меня. Прожигает насквозь своими синими глазами.
— Привет, красавчик, — шаг, еще один и еще. — Я хотела спросить, — толкнув ноутбук в сторону, сажусь на стол прямо перед боссом. — Ваше вчерашнее предложение все еще в силе, Андрей Александрович?
Секунда — и рука Андрея уже расстегивает пуговицы моего пальто. Нетерпеливые пальцы справляются довольно быстро. Он не отрывает от меня пристального взгляда, просто смотрит, а я уже знаю, о чем думает и что воображает.
Глажу рукой его шею, обхватив, тяну на себя и впиваюсь в его губы. Боже... Как же я по нему соскучилась. Как я соскучилась по его поцелуям, по его языку, который чуть ли не до горла доходит. Андрей швыряет в сторону пальто, а потом стягивает резинку с волос — и темные локоны волнами рассыпаются по плечам. Зарывается пальцами в них, сжимает в кулаке. Тянет назад и прижимается губами к горлу, к судорожно бьющейся венке. Целует, проводит языком, а потом кусает, оставляя след зубов.
— Ты чертов мерзавец! — шиплю, цепляясь за его плечи. Плавно опускаясь вниз, расстегиваю пуговицы его рубашки дрожащими пальцами. — Знаешь, что я пережила за все это время, пока ты... Пока ты не звонил мне?! Хотя бы голос услышала! Только не говори, что и этого сделать не мог, Зверь!
Специально называю его так, напоминая, что он не маленькая шишка в бизнесе.
— Зачем? — дышит часто и глубоко. Оставляет меня абсолютно голой. Я сижу на столе, а он рассматривает меня так, будто впервые видит. От синих глаз не осталось и следа — они стали темными. Блестят, сверкают. — Чтобы ты каждый день просила встретиться со мной? Чтобы приходила ко мне в тюрьму, а посторонние мужики пялились на тебя и воображали у себя в голове черт знает что? Нет, спасибо. Я не мог этого допустить. И страдать ты больше не будешь.
