— Эта ложь была временной мерой. Потом Мартен должен был потеряться.
Я не понимала, что Флавье имел ввиду под «потеряться», но чувствовала, что он что-то умалчивал, из-за чего возникало ощущение недосказанности. Первым моим желанием было попытаться узнать, о чем Леон-Гонтран мне не рассказывал, но, посчитав, что я себя лишь накручивала, я задала парню другие вопросы.
— Так что с де Феро? Где он?
— Жана де Феро больше нет, — спокойно сказал Флавье. Парень неотрывно смотрел в мои глаза и вновь будто бы пытался там что-то рассмотреть. Он наблюдал за мной и будто бы пытался понять мое душевное состояние.
— Его больше нет? Как это? Ты имеешь в виду, что он умер? — я ошарашенно распахнула глаза, а Леон-Гонтран кивнул. — Ого… Я думала, что Жан сейчас в жандармерии, — я вскочила со стула и тоже подошла к перегородке. — Что вообще случилось после того, как меня увезли оттуда?
— Я поговорил с Жаном, — когда Флавье произнес «поговорил», я сразу поняла, что он, при разговоре с де Феро не ограничился только одними словами. Не просто же так у Леон-Гонтрана были разбиты костяшки. — Узнал у него все и потом поехал к тебе.
— Не хочешь мне рассказывать, что произошло на самом деле? — я немного наклонила голову вперед, но ошарашенности с глаз убрать не смогла.
— Не считаю, что это нужно, — Флавье поддел пальцами мой подбородок и заставил посмотреть ему прямо в глаза. — Лорет, единственное, что тебе нужно знать, так это то, что де Феро тебя больше не тронет. Теперь вообще никто не причинит тебе вред. Я не позволю.
Шум дождя и легкий ветер. Я продрогла, но дрожь по моему телу пробежала не из-за холода. Звучание голоса Леон-Гонтрана, его слова и взгляд… Все это, в ту самую дождливую ночь создали в моем сознании создали целый ураган.
Флавье мне тогда так конкретно и не сказал, что он сделал с Жаном, но я в лишних словах уже не нуждалась. Я прекрасно помнила жгучую злость на лице Леон-Гонтрана, в тот момент, когда к нему вели Жана.
Осуждала ли я Флавье за убийство? Нет. Мне было лишь немного не по себе от того, что он способен на такое. После того, что Жан сделал со мной, было бы странно, если бы я начала его жалеть. Да и тут дело было не только во мне. Жан пытался убить Леон-Гонтрана и глубокие шрамы будут всегда напоминать о том случае. Флавье лишь отплатил ему тем же. Не он первым это начал. Но он это закончил.
Жуткая ситуация.
У меня было еще множество вопросов, которые я хотела задать Флавье, но наш разговор был прерван.
Внезапно, кто-то начал настойчиво звонить в дверь и судя по выражению лица Леон-Гонтрана он был явно недоволен появлением незваного гостя, который, судя по всему, начал еще и на телефон Флавье звонить.
Как позже оказалось, это был Джаред. Несмотря на позднее время, он привез нам Томата.
— Ветеринар сказал, что с вашим псом все хорошо. Поэтому, пожалуйста, заберите его, — Джаред протянул поводок, при этом совершенно не скрывая, что он боялся добермана. Бедный парень рядом с Томатом выглядел крайне напряженным и расслабиться ему не помогало даже то, что на добермане был намордник.
Сам Томат выглядел привычно. Словно суровое исчадье Ада, но при виде Флавье он смягчился.
Я с Джаредом поздоровалась и перекинулась парой фраз, но поскольку почувствовала, что парням нужно поговорить, забрала Томата и с ним ушла в спальню. Но одну фразу Джареда я все же успела услышать.
— Когда ты в последний раз спал? Три дня назад? Леон-Гонтран, с ней уже все хорошо. Она у тебя. Поэтому, просто попробуй отдохнуть…
Я почувствовала, что этот разговор не предназначен для моих ушей, поэтому я уже вскоре села на кровать и начала гладить Томата, попутно с этим окунаясь в свои мысли.
Флавье не тот человек, который будет показывать эмоции и мысли, но все же сейчас я чувствовала его заботу. Она была не наигранной и приторной, а настоящей. Да, Леон-Гонтран, возможно, в открытую не скажет «я волнуюсь», но свою заботу он выказывал делом.
Например, он же не просто так только что вывел меня на балкон. Как бы там ни было, но разговор о Жане был для меня тяжелым и сознание рефлекторно пыталось меня загнать в пределы того подвала, где я была скованная и беззащитная. Но на балконе я не чувствовала преграды. Там я видела не просто дворик, а свободу.
Пребывая в своих мыслях, я не уследила за тем сколько времени прошло и не сумела понять, в какой момент Джаред ушел. Поэтому я вздрогнула от неожиданности, когда в спальню зашел Леон-Гонтран.
— Выпей, — Флавье достал из тумбочки очередную порцию лекарств и дал ее мне. В этот момент я присмотрелась к Леон-Гонтрану более внимательно и поняла, о чем говорил Джаред. Флавье не показывал даже своей усталости, но вблизи была видна изнуренность парня.
— Тебе бы поспать, — я сказала Леон-Гонтрану, но услышала от него лишь «Я не устал».
В ту ночь мне самой спать не хотелось и, поскольку у меня появилась такая возможность, я начала задавать Леон-Гонтрану вопросы.
— Кто были те мужчины рядом с домом де Феро? — спросила я у Флавье, после чего слегка притихла и следующий вопрос задавала более осторожно: — Они как-то связаны с криминалом? — из того, что я видела, как по мне, этот вопрос был лишним, но я задала его, чтобы за ним произнести следующий: — А ты…
— Чтобы быстрее тебя найти и забрать, я попросил помощи у отца моего лучшего друга, — Флавье меня перебил. Парень прекрасно понимал, о чем я хотела спросить, но Леон-Гонтран не стал говорить мне о том, связан ли тот человек с криминалом, а я не стала настаивать с этим вопросом.
Я уже давно заметила, что Флавье притягивал к себе людей и я знала, что у него были друзья из самых не простых семей. Мне ничему удивляться не стоило. Но я даже предположить не могла, каким Леон-Гонтран станет в будущем. Со своим умом и такими непростыми знакомствами. Стоять на месте он точно не собирался.
В ту ночь я так же спросила у Флавье, как он понял, что за всем этим стоял де Феро и как сумел найти тот дом.
— Когда я читал твою тетрадь увидел несколько строк о том, что Жан меня ненавидел за то, что я что-то сделал с его девушкой, — Флавье оскалился. — Я никогда не трогал его девушек.
— То есть, ты еще тогда заподозрил де Феро? — я удивленно приподняла бровь. — Почему ты мне ничего не сказал? Из-за твоих слов я даже перестала его подозревать.
На самом деле, я тоже посчитала тот рассказ Жана про девушку немного странным. Нет, сразу он у меня подозрения не вызвал, но позже, когда я узнала про наследство, решила, что у де Феро есть куда более весомый повод ненавидеть Флавье. И, когда я оказалась в подвале и ощутила злобу Жана к Леон-Гонтрану решила, что дело точно в наследстве, а не в девушке. Хоть я тогда и не исключала того, что история про девушку правдива.
— И что бы ты сделала? Куница, ты только и можешь, что попадать в неприятности, — Флавье впервые за долгое время подошел к кровати и своей ладонью растрепал мои волосы, словно я была глупым ребенком.
