Когда фильм закончился, мама с минуту сидела молча. А потом сказала:
— Думаю, Сайрус прав.
Вар ощутил, как у него раздувается грудь.
— Это само собой, — сказала мама. — Но я имела в виду: он прав, что я счастливица.
Поздно вечером, после того как они сходили в пиццерию, а потом за покупками для школы и накупили горы вещей, включая чёрные джинсы и чёрную футболку, но не включая серьгу-гвоздик, Вар лежал в кровати, рассматривая гипсовые завитки на потолке. Теперь они были похожи на улыбки. Улыбки на улыбках внутри улыбок.
75
Каждый день после школы ровно в три сорок пять Джолин садилась в автобус и ехала к Вару с мусорным мешком, полным лежалых фруктов и овощей из «Греческого рынка». Домой она возвращалась автобусом, который отправлялся в пять десять.
Однажды она задержалась подольше. Когда они пили лимонад в кухне, из гостиной появилась мама Вара.
— Я заметила на дворе кучу отходов…
— Мы уберём! — поспешно перебил Вар. — Перетащим за сарай. Или накроем.
Мама озадаченно посмотрела на него, потом улыбнулась Джолин.
— …так что мы начинаем собирать объедки для твоего компоста. Буду оставлять их в ведёрке у крыльца.
— Ваши объедки? Вы отдаёте мне свои объедки? — спросила Джолин тоном, каким нормальный человек мог бы спросить: «Ваше золото? Вы отдаёте мне своё золото?» А потом она сказала «спасибо, мэм» ещё раз десять, пока наконец Вар не подошёл к двери и не кивнул выразительно — мол, идём, сад ждёт.
Но мама, как оказалось, ещё не закончила.
— Знаешь, люди часто привозят продукты в нашу благотворительную столовую. Иногда — с истекшим сроком годности, и тогда их приходится выбрасывать. Но отныне я буду приносить их домой и добавлять в кучу.
Джолин чуть ли не рухнула на колени, изливаясь в благодарностях.
— Нам пора в сад, — снова сделал попытку Вар.
Но мама подняла палец — мол, погоди. Открыла один из выдвижных ящиков и достала новенький красный ежедневник, который купила Вару. Каждое утро она оставляла его рядом со школьным рюкзаком, и каждое утро Вар клал его обратно в ящик.
Он застонал:
— Мама, ей не нужен…
Мама отмахнулась и распахнула ежедневник перед Джолин.
— Видишь, тут, в начале, календарь. Мы можем отмечать в нём даты посадки, даты сбора урожая и всё такое. А ещё есть раздел для примечаний и вот, видишь, в конце есть таблица. Мы можем вести учёт всего — доходов, расходов, веса плодов…
Вар пытался поймать взгляд Джолин, мимикой дать ей понять, что можно просто отказаться от ежедневника. Но Джолин взяла его в руки так бережно и благоговейно, словно он был сплетён из мотыльковых крылышек.
— Мы? — переспросила она. — Вы будете мне помогать? И это теперь моё?
И Вар понял: кажется, мечта о брате или сестре сбылась. На сестринскую часть.
Тут из гостиной заглянул папа.
— Объедки, плюс ежедневник, плюс помощь, — с гордой улыбкой подытожил он, явно хвастаясь организаторскими успехами своей чудо-жены. — Хет-трик.
Джолин рывком развернулась к нему, прижимая ежедневник к груди.
— Вы разбираетесь в хоккее? — спросила она, затаив дыхание.
Папа хлопнул в ладоши и довольно потёр руки.
— Сезон открывается через три недели. Зарезервировать тебе местечко на диване перед телевизором?
76
Джолин не стала менять текст на щите-раскладушке даже после того, как Вар показал ей, где в сарае лежит мешок с буквами. Ещё он сказал ей, что от складного стола можно избавиться, чтобы осталось больше места для растений, но стол она тоже решила сохранить. Потому что «Под-Столом», скрючившись и соприкасаясь коленками, они говорили друг другу разные важные вещи.
— Уолтеру пришёл счёт за воду, — сказала «Под-Столом» Джолин. — Оказывается, она всё-таки не бесплатная.
— И что… мы должны отдать ему деньги?
Джолин рассмеялась — теперь она делала это так часто, что Вар начал привыкать к звукам её смеха.
— Он сказал, отныне я буду распластывать ему коробки до конца моих дней. И сказал, что ты тоже должен помогать.
Вару потребовалась целая неделя, чтобы набраться храбрости и задать вопрос, который он не мог не задать:
— Участок уже расчистили, да? — И он крепко обхватил себя руками, готовясь к худшему.
— Не-а. Поработали у главного входа пару дней, но потом приехала полиция и всё запретила.
Вар распрямился так резко, что стукнулся головой.
— Полиция? Как это, почему?
— Миг-Миг.
— Ты про Сэра Миг-Мига? Черепаху?
— Оказалось, он не просто черепаха. Он — черепаха-гофер.
— Ну и что?
— Ну и то, что Эшли показала твой фильм в своём Одюбоновском обществе. И одна из тех птичьих тётенек аж подпрыгнула, когда увидела Сэра Миг-Мига, и давай кричать: «А-а-а! Стойте, стойте, поставьте паузу, смотрите, это же черепаха-гофер!» А черепахи-гоферы относятся к видам, которым грозит опасность исчезновения. И это хорошо.
— Как это может быть хорошо?!
— Ну не для Сэра Миг-Мига, конечно. Хорошо в том смысле, что им пришлось прервать расчистку, пока не приедет эксперт по дикой фауне. Бульдозерист ужасно ругался.
— Ничего себе. Значит… значит, участок может стать пристанищем для редких животных? И вдруг тогда общественному центру достанется хотя бы его часть?
И тогда он мог бы переименовать свой фильм в «Спасённые черепахой». И тогда они могли бы…
— Ничего подобного. Мы всё ещё здесь, в реальном мире, не забыл? Этого эксперта ждали несколько дней — я так поняла, что все эксперты по дикой фауне дико заняты. Но наконец он явился, и теперь они собираются на следующей неделе «переселять» Сэра Миг-Мига. А потом они ещё должны отыскать его нору и её тоже взять под охрану, потому что в норы гоферов забираются сотни других видов черепах. На это тоже нужно время. Это не спасёт участок, ясное дело. Рано или поздно они его расчистят. Но всё же.
Но всё же. Дядя Сай был прав. Никогда не знаешь, кто увидит твой фильм и что после этого случится.
— Я уже знаю про тётеньку, которая заметила Сэра Миг-Мига, — сказал Вар, когда Эшли взяла трубку. — А что ещё они про мой фильм сказали?
