— Что за чушь ты там бормочешь? — спросил его Фабрини.
Крайчек хихикнул:
— Да. О да.
Фабрини вопросительно посмотрел на Кука, но тот лишь пожал плечами. Он отлично понимал, о чем говорит Крайчек, но не собирался пускаться в рассуждения по поводу теории матроса о военных, пытавшихся пробить дыры в другие измерения. Может, так оно и было и это дело стоило закинуть на ту же полку, где пылится «Филадельфийский эксперимент».
— Заткнитесь вы все, — сказал Сакс. — Хватит слушать этого дебила. Он чокнутый — этим все сказано.
Когда они подплыли ближе, Сакс зацепил солдата ножом за ремень и втащил в шлюпку.
— Менхаус, вынь свой палец из задницы Фабрини и помоги мне, — сказал он. — Остальные оставайтесь на месте.
Фабрини и Кук холодно на него посмотрели. Крайчек ухмыльнулся.
— На что пялитесь, девочки? — спросил Сакс. — Найдите чем заняться. Пойдите побрейте киски или еще чего-нибудь. Господи Иисусе, ну и компания. — Он покачал головой. — Не успеешь отвернуться, Менхаус, как они будут долбить друг друга в задницу, по глазам их вижу. Как только Фабрини вернется домой, сразу бросится писать: «Дорогой дневник, Кук в меня кончил. Это был самый счастливый день в моей жизни с тех пор, как я отсосал у Либераче. Какой парень! Какой парень!»
— Что, черт возьми, я должен делать? — Менхаус смотрел на труп солдата. — Господи, ну и вонь.
— Просто подними его, смышленыш.
— Я? — удивился Менхаус.
— Нет, коротышка у тебя в штанах. Ты, конечно. Может, у сержанта Йорка есть что-нибудь для нас полезное.
— Да ну, Сакс, он же гнилой весь, — заскулил Менхаус.
— Фабрини такой же, но раньше это тебя не останавливало.
— Не надо, Сакс, — сказал Кук. — Оттолкни тело, оно может кого-нибудь привлечь.
— Ага, только этого не хватало, — согласился Менхаус. — Нам не надо, чтобы за ним что-нибудь приплыло.
Сакс нахмурился:
— Хватай его под руку. Он не кусается.
Фабрини рассмеялся и покачал головой:
— А почему бы тебе самому не сделать это, босс?
Лицо Сакса окаменело.
— Потому что я сказал Менхаусу сделать это, придурок, и, как ты уже сказал, я здесь босс.
Фабрини шумно выпустил газы:
— Это тебе, босс.
Менхаус понял, что положение безвыходное. Белый как мел, он схватил труп под руку и потянул вверх. Казалось, тот весил не одну сотню фунтов. Тело под рубашкой было как губка.
— О боже, — выдохнул Менхаус сквозь зубы, отворачиваясь от сладковатого гнилостного запаха. — Господи…
Поднятое из воды тело напоминало огромный, мясистый, пропитанный водой шар. Лицо обглодали рыбы или кто-то похуже: осталось сплошное месиво из белесых мышц и узловатых хрящей. Лишенное кожи и губ, оно усмехалось, обнажая желтые зубы, торчащие из сморщенных десен цвета овсянки. Из пустых глазниц и провалившейся носовой полости ручьями стекала вода.
Сакса эти детали, казалось, не волновали. Он обшарил огромный, раздувшийся живот, не обращая внимания на нытье Менхауса и извивающихся кольцами паразитов, кишащих в районе пупка. Его пальцы нащупали что-то и вытащили наружу. Это был пистолет — жесткие металлические контуры блеснули на солнце. На лицах Кука и Фабрини застыл страх. Изо рта у трупа жирной макарониной выскользнул трехдюймовый червь и скорчился от света.
— Боже милостивый! — воскликнул Менхаус.
Раздался влажный хруст, потом щелчок, и тело шлепнулось обратно в воду: рука трупа оторвалась в области плечевого сустава. Издав сдавленный вопль, Менхаус бросил конечность следом, и его вырвало за борт.
— Тебе не нужен пистолет, Сакс, — сказал Кук.
— Как раз наоборот, — ответил бригадир, гордо и радостно ухмыляясь, как старый развратник, у которого снова встал впервые за долгие годы. — Классно, не так ли? — Он картинно помахал пистолетом. — Девятимиллиметровый автоматический браунинг. Хорошее оружие.
— Черт, — выругался Фабрини. — Эта штука пробыла в воде несколько дней. Она не выстрелит.
Сакс улыбнулся, прицелился чуть левее головы Фабрини и спустил курок. Выстрел прозвучал раскатом грома — Фабрини почувствовал, как у его виска просвистела пуля. Гильза с шипением упала в воду.
— Ты тупой урод! — закричал Фабрини. — Вонючий тупой урод! Ты же мог меня убить!
Сакс усмехнулся:
— Если б я хотел тебя убить, ты был бы уже мертв.
Менхаус был на грани обморока. На лице Кука застыло выражение отчаяния: баланс сил вновь сместился в сторону Сакса. В этом не было ничего хорошего.
— Большой крутой мужик с пушкой, — проворчал Фабрини.
Сакс направил браунинг ему прямо между глаз.
— На этот раз ты умрешь.
— Прекрати, — сказал Кук. — Это безумие.
— Да брось, Сакс. Мы здесь все друзья. — Нервно растянутые в улыбке губы Менхауса напоминали дождевого червя, пытающегося спрятаться от солнечного света.
Фабрини сплюнул.
— Валяй, крутыш. Стреляй, — произнес он твердым, спокойным голосом, хотя внутри все заледенело от страха.
— Сакс, — сказал Кук.
Сакс опустил пистолет.
«Нужно было замочить этого болтливого итальяшку», — подумал он. Остальные не смогли бы ему помешать. Один выстрел — и нет больше Фабрини, еще два — и он избавится ото всех. Но Сакс сам не до конца понимал, почему не стал этого делать. Там, где они находились, действовали только те законы, которые ты сам придумал. Он был уверен, что спокойно бы жил с убийством на совести. И хотя Сакс не признавался себе в этом, истинная причина его нежелания убивать была проста: он боялся остаться с туманом один на один, мысль об этом была невыносима.
— Может, — робко предложил Менхаус, — ты подстрелишь нам какую-нибудь еду? С этим дерьмом в мешках мы долго не протянем.
— Конечно.
— Или защитишь нас от… от того, что на нас нападет.
Сакс ухмыльнулся:
— Почему нет? Только припасу три пули на тот случай, если вы, сладкие, будете творить глупости.
Остальные поняли, что уже ничего не поделаешь: Сакс хотел быть главным и, если они не будут играть по его правилам, он застрелит их и скормит морским тварям. Простые правила, старые как мир.
— Пока будет по-моему, все будет хорошо, — заявил Сакс.
— В противном случае ты нас прикончишь, — сказал Фабрини.
Сакс продолжал улыбаться.
Кук, как и все, внимательно смотрел на Сакса. Его все меньше пугали подстерегающие в тумане твари: то, что находилось с ними в лодке, было намного страшнее, особенно теперь, когда Сакс заполучил пистолет. Но они все-таки были еще той командой, в этом бригадир не ошибся. Во главе стоял агрессивный и высокомерный говнюк с оружием в руках. У Фабрини в глазах тлел темный огонь, не предвещающий Саксу ничего хорошего. Менхаус был бесполезен, потому что просто плыл по течению, видимо, как и всю свою жизнь, а о Крайчеке вообще можно было забыть: матрос повредился рассудком.
