— Жизнь как жизнь. Мне кажется, не тяжелее, чем у других.
— Ну ты скажешь! — передёрнула округлыми плечиками Мими. — А мужья их? Ведь месяцами домой не являются, а то и годами. Порой бедняжки даже не подозревают, где их разлюбезный, жив ли, ни писем, ни денег не получают.
— У меня своих денег достаточно, — буркнула Тиль.
— Куда ты их, интересно, девать станешь? Монеты ночью не согреют и днём не развлекут, — отмахнулась добрая подруга. — Знаешь, чем бедняжки себя занимают? Детей одного за другим рожают! Впрочем, тебе-то это даже понравиться может. А твой жених ба-альшой мастак в этом деле, — хихикнула Мими и тут же осеклась, ладошкой рот прикрыла. — Ой, прости, дорогая, я не хотела! Впрочем, не тебе его судить, верно?
— Что за чушь ты несёшь? — едва сумела выговорить Тиль.
А, может, и не сумела вовсе, губы одеревенели и затылок тоже, во рту стало сухо, как при лихорадке.
— Ну как же? Неужели память подводить начала? — протянула красавица, натягивая перчатки. — А как насчёт твоего романа с Грегом? Или собираешься меня убедить, будто ничего такого не было? Так я всё своими глазами видела. Кстати, разлюбезный Карт в курсе? Или вы решили оставить такую пикантную подробность в тайне? Между прочим, очень современно и вполне в духе высшего общества: она, её ничего не подозревающий муж, и любовник, которому супруг доверяет, как брату.
— Перестань! Ты сама не понимаешь, о чём говоришь! — просипела Крайт.
— Я не понимаю? — приподняла бровки Мими. — Ну что ты, дорогая, я прекрасно понимаю! И твоё желание грести под себя всё, до чего жадные лапки дотянутся, в принципе, тоже. Ну да ладно! Мы же подруги, потому сохраню этот маленький секретик. Если, конечно, смогу примириться с совестью. Небо-то нас учит честными быть. — Девушка поправила шляпку, глянула на себя в зеркало, пощипала щёчки для румяности. — Жаль, ты забыла прислать приглашение на свадьбу, я ни за что не пропустила бы такое событие. Что ж, придётся довольствоваться чужими рассказами.
— Мими… — с трудом выдавила Тиль.
— Прости дорогая, спешу! Дела, дела… — госпожа Найтор послала воздушный поцелуй и скрылась за дверью, оставив после себя запах приторно-сладких, тонких, как писк, духов.
* * *
Встрёпанный, измученный ожиданием до в кровь искусанных губ кадетитик, бросился к Карту, как к родному. Даже руки расставил, будто курица крылья. Обнять, что ли, хотел?
— Господин лейтенант, слава Небу! Полковник за вами послал ещё с час назад. Я на квартиру к вам сбегал, и к дяде вашему, опять на квартиру — вас нет нигде.
— А в ремонтные боксы почему не заглянули? Я в них с полудня проторчал, — лейтенант отсалютовал часовому. Солдат помялся, подумал, да отвёл взгляд в сторону, а требовать документы так и не стал. Зря, конечно, уставы для того и писаны, чтобы их исполнять. Но — чего уж там! — обожание молодняка и вот это подчёркнутое узнавание льстило. — В чём дело?
— Не имею чести знать! — отрапортовал кадет и добавил уже нормально, как человеку и положено: — Вы бы поспешили, а то разозлите Деда, добра не будет.
— Иду, — согласился Карт.
Деда злить и вправду не стоило. Зам. командира первой лётной группы войск Её Величества самодуром никогда не был, но характером обладал крутым, жёстким, зазря не карал, а вот за дело мог дать так, что потом сутки в ушах звенело. Крайт это на собственной шкуре прочувствовал, когда вернулся после заплыва с китобоями. Сначала-то полковник его обнял, словно сына родного, с возвращением поздравил. А потом хорошим таким хуком[1] приласкал, а за потерю самолёта ещё и на «губу»[2] закатал. Правда, всего на три дня, при желании-то за такие дела и под трибунал отправить можно.
В общем, Дед — это Дед, армейские просто так прозвища не дают.
Карт остановился у двери, одёрнул китель, поправил складки на пояснице, выровнял козырёк фуражки и только потом постучал коротко.
— Лейтенант Крайт по вашему приказанию прибыл, — пролаял по уставу.
— Да уж, приказанию, — совсем не по-армейски буркнул полковник. Неприязненно глянул на Карта исподлобья, поморщился, будто даже видеть лейтенанта ему невмоготу было, и опять уставился на собственные сцепленные в замок руки, лежащие на столе. — Ну, проходи, раз пришёл. Знакомься вот, это… мастер Юргес.
Скромно сидящий на краешке стула мужчина чуть приподнялся, отклячив тощий зад в полосатых приказчицких брючках. И усики у него были точь-в-точь как у лакея — пёрышками. Набриолиненные волосы прилизаны на две стороны, слишком яркий галстук дешёвого шёлка топорщился, будто накрахмаленный.
Вот только взгляд «мастера» в образ никак попадать не желал, слишком уж цепкий, оценивающий.
— Ну какие могут быть церемонии между друзьями? — каучуково раздвинул губы «мастер», показав мелкие жёлтые зубки. — Да и секретничать нам ни к чему. Видите ли, лейтенант, у Особого отдела к вам появился ряд вопросов, вот и поспрошаю. Лично, так сказать, кулуарно.
— Какие у контрразведки могут быть вопросы ко мне? — холодно поинтересовался Карт — «особистов» в армии никто не любил, да и, честно говоря, было за что. — Всё, что касалось китобоев, я изложил в рапорте.
— Китобоев? — удивился приказчик. — Ах, вы про то чудесное спасение! Нет-нет, я тут совсем по другому поводу. Да вы присядьте, присядьте, в ногах правды нету.
— Как нет её и выше, — проворчал полковник, медведем шевельнулся в кресле, и опять замер, разглядывая собственные кулаки.
— Я вас слушаю, — разрешил Крайт, действительно «присаживаясь» — не из вежливости, просто стоять перед таким вот… Слишком много чести.
— Не-ет, это мы вас сейчас послушаем, — опять растянул гуттаперчевую рожу «мастер». — Как вы поясните то, что в вашей квартире хранились полётные карты?
— Какие карты? — ошарашенно брякнул Карт, пальцем зацепив ворот рубашки, который вдруг в два раза теснее стал.
— Полётные, — охотно пояснил особист, — документы строгой секретности. Впрочем, кто их скопировал и вам передал, мы узнаем позже. Сейчас же нас интересует другой вопрос: кому собирались их продать? На Восточные острова? На континент? В колонии? Кому? Аппарат где спрятал? Знаю, что не утопил, а перегнал. Куда? Кто помогал? Отвечай, живо!
Морда мастера скривилась, нос сморщился, как у злобного хорька. И наверное, это выглядело бы смешно, не будь оно откровенно страшным.
— Давайте без этого, — равнодушно, даже тоскливо попытался осадить Юргеса Дед.
— Да-да, я помню и ваши объяснения, и вашу просьбу, — мигом успокоился особист, будто и не он только что психовал. — Только вот обыск был проведён, как положено, всё оформлено под протокол.
— В отсутствие лейтенанта.
— Так ведь найти не смогли! — вскинулся хорёк. — Весь город обыскали! Но это и не важно, теперь-то он здесь. Вы здесь, господин лейтенант?
— Что? — тупо переспросил Карт, пытаясь продраться сквозь ровный гул, наполнивший череп, как водой.
