— В этом городе стало попахивать чертовщиной, — злобно произнес Ковдрей. — Идемте отсюда, доктор.
Уходя, я заставил себя еще раз обернуться на тело. Я не ошибся: даже мне, не анатому, доктору только по званию, было очевидно, что в левую руку несчастного Мартина Литгоу вложили его мертвое сердце.
Я шел следом за Ковдреем к воротам аббатства, которое в серых проблесках рассвета возвышалось над нами, словно голый скелет громадного быка.
— Вы правы, — сказал я. — Лучше послать за ним.
Принесенные фонари рассеяли сумерки уходящей ночи, и жизнь будто снова вернулась в аббатство. Обманчивое впечатление. Мысли путались в моей голове, и усталость бессонной ночи сдавила меня со всех сторон, когда появился Файк. Подъехав ближе, он спустился с лошади и неспешно зашагал ко мне.
— Это тело вашего слуги, доктор Джон?
Файк прибыл с тремя коннетаблями с первыми лучами зари на хмуром небе. Он был в кожаной куртке и сапогах для верховой езды. Подойдя ко мне, он поднял фонарь, чтобы осветить мне лицо, словно надеялся прочесть там признание в убийстве. И, возможно, прочел.
— Любопытно, что именно вы обнаружили его, доктор Джон. Почему вы оказались в аббатстве в такое неподходящее время?
— Я… — Боже мой, ведь я даже не подумал о том, чтобы придумать себе оправдание. — Не мог уснуть. Решил, что удобное, тихое время для осмотра развалин. Пока вокруг никого нет.
— За исключением покойника. Похоже, доктор, вас не слишком пугают ходячие мертвецы?
— У меня работа.
Как же нелепо все это звучало теперь.
— Не будь вы слугой короны, — сказал Файк, — я мог бы предположить, что вы пришли сюда воровать.
— Что тут можно украсть?
— Или даже убить, — добавил Файк. — Не будь вы на королевской службе.
Я промолчал. Двое коннетаблей с фонарями осмотрели остальной неф.
— Сожалею, доктор Джон, однако думаю, пора мне взглянуть на ваши бумаги. Вы не против?
— Я принесу их.
Грамота, подтверждавшая мои полномочия, была выдана не самим Сесилом, что могло бы вызвать ненужные подозрения, но была скреплена необходимой печатью. Я повернулся, чтобы уйти, но Файк задержал меня, вытянув руку.
— Не сейчас — у меня к вам будут еще вопросы. Когда вы видели этого человека живым в последний раз?
— Я… вчера днем, во второй половине. Незадолго до нашей с вами встречи на холме.
— Вы и ведьма? Ведьма видела его тогда вместе с вами?
— Я отправил его назад присматривать за его хозяином.
— Кажется, вы говорили, что его хозяин — вы?
— Я не уточнял. Строго говоря, он служил моему… мастеру Робертсу.
— То есть тому человеку, который слег от болезни. Но, вопреки своему врачу, пока не умер.
— Идет на поправку, — ответил я.
— В отличие от этого несчастного. — Файк отвернулся, чтобы взглянуть на Мартина Литгоу. — Смерть которого наступила… А что бы вы сказали о его смерти?
— Отвратительная и несправедливая.
Вонь от трупа теперь чувствовалась сильнее, но Файк даже не пытался отойти в сторону. Сняв шляпу, он склонился над истерзанным телом Мартина.
— Однако исполнено со знанием дела. Разрез от горла до живота. Пользовались орудиями мясника, как вы думаете?
— Я — чиновник, а не мясник.
— Или топором, чтобы разрубить грудину. Взгляните-ка…
Я больше не хотел смотреть на тело. Вместо этого я поднял глаза и перевел взгляд на обвалившееся ребро нефа — еще один растерзанный труп.
— Легкие разделены аккуратнейшим образом, — заметил Файк. — А кишки — видите? — накручены на руку, будто кольца змеи.
Сквозь отверстие в крыше виднелось холодное небо, подсвеченное Венерой — утренней планетой.
— И сердце, как скипетр, помещено в левую руку. Стало быть, логично предположить, что убийца по локоть измазался в крови. Итак, что же сделали с этим человеком?
— Сэр Эдмунд, мы прекрасно видим, что сделали с ним, только не могу ответить, зачем. Он был конюхом. Общался больше с лошадьми, чем с людьми. Добрый человек, безобидный…
— Но способ убийства?..
— В нем есть… что-то ритуальное.
Файк закивал, покачивая короткой, подернутой сединой бородой. Он хотел, чтобы я сказал это.
— И еще в нем есть признаки святотатства, — добавил я. — Если верить, что аббатство остается святым местом.
— О да, оно все еще свято, — ответил Файк. — Вопрос в том, для кого?
— Кажется, вам повсюду видится вмешательство Сатаны, сэр Файк. — Возможно, мне не следовало так говорить, но я сильно устал. — Да, да, — промямлил я, — вы правы. Если это не дело рук Сатаны, то тогда я не знаю, что это.
Меня обдало жаром светильника, когда Файк подошел ко мне ближе.
— Руки, — сказал он. — Покажите руки.
— Я… — Я заглянул в его мрачное лицо. — Что?
— Ваши руки. Обе.
Двое коннетаблей тут же возникли за его спиной. Я униженно вытянул руки, и Файк неторопливо исследовал их при свете фонаря.
— Благодарю вас. Необходимая формальность.
Я мог только кивнуть в ответ.
— Что бы это ни значило, — сказал Файк, — но в прошлый раз, когда меня вызвали сюда, здесь, на самодельном алтаре из камней, был петух. Признаки святотатства присутствовали… но делу не дали ход.
— Кровавая жертва?
— Уж точно не остатки завтрака, доктор Джон.
— Кто те люди, что совершают такие преступления против Бога?
— Те же, что разрывают могилы и забирают оттуда кости.
Учитывая наше окружение, я подумал, что он имеет в виду Артура, и не мог найти связь. Но я ошибся.
— Не далее как неделю назад, — продолжил Файк, — раскопали могилу человека, которого похоронили чуть поодаль, на кладбище святого Бениния, на другой стороне улицы. Некромантия, доктор Джон. Я вам говорил, в этом городе сплошь растление. Спросите ведьму Борроу.
— Она — лекарь…
— Наивный вы, доктор Джон. Подумайте лучше вот над чем. Этот несчастный не задавал ли, часом, вопросов от вашего имени насчет того, какие богатства могла бы еще получить корона? И не вызвало ли это горьких воспоминаний о другом списке, составленном больше двадцати лет назад?
— О Леланде?..
— Быть может, этот человек приходил сюда ночью с той же целью, что и вы сами? За реликвиями? Вы послали его?
— Нет. Я… Я понятия не имею, зачем он приходил сюда.
— Странное совпадение, не правда ли?
— Пожалуй.
