Книга Барон страданий - Амврелий

аристократом, разве нет? Только в отличии от Хати…новостей о Датче я вовсе не слышала за все то время, что он ушел, — И словно как и скат, сама девочка ощутила легкую грусть, и отчасти волнение. Сжав свои ручки, она вскоре спрыгнула со ската на очищенный от снега участок земли, и тихо вздохнула. Она уже приготовилась вернуться в деревню, как…

— Дю-дуу-у-у*

Вновь раздался утробный звук ската, сразу же удививший девочку. Даже раскрыв свои глаза, она с поспешно развернулась к существу.

— Герой деревни был пиратом? Но в историях, которые передаются о нем, говорилось, что он совершил множество подвигов, и не только ради самой деревни.

— Гу-гу*

— …Значит и братику не обязательно становиться аристократом? — Только у девочки расширились зрачки, как она сразу же встретилась с огромными глазами самого ската. Существо просто молча кивнуло головой, чем подбило девочку на улыбку, и точно так же само слегка растянуло свой рот. Складывалось ощущение, что он был рад поднять настроение ребенку, — Ладно…Значит о Датче не пишут в газетах только из-за того, что он не аристократ, я поняла…что ж, тогда и расстраиваться не зачем. До завтра тогда, у меня уже закончились все пули!

И махнув рукой, девочка тут же увидела точно такой прощающийся жест, скат легонько дернул ластом, провожая взглядом удаляющуюся девочку. Только вот улыбка от вида уходящего обратно в деревню друга начала медленно спадать, а сама голова аккуратно прижалась к земле. Он уже было даже закрыл в глаза, в попытках унять грусть, как…резко раздался звук выстрела.

В мгновение ока он отреагировал на одних инстинктах, и тут же махнув своим коротким хвостом, испустил впереди себя практически вихрь из воздуха, который неожиданно закрутил необычно быструю пулю, и не позволил ей попасть по себе. Вместо этого она прошла совсем рядом, в паре сантиметрах от ласты ската.

А только же он раскрыл глаза, и явил сильно суженные зрачки, как ему предстала девочка с пистолетом в руке, которая пялилась на него с легкой улыбкой.

— Пошутила. У меня осталась еще одна пуля, — Практически ухмыльнувшись ему в лицо, мелкая тут же малость разозлила огромное животное, и даже заставила его подняться слегка от земли…однако только она убрала пистолет обратно в ножны, тогда же остановился и сам скат, — Не грусти. Ты мой проводник в открытый мир, я не оставлю тебя здесь, как это сделал Хати. Будешь моим кораблем, и будешь перевозить нас с братиком. А пока этот день не наступил, я буду тренироваться попадать по тебе точнее

— …

— Рано или поздно я обойду этот твой ветер, и тогда отправлюсь в море. Главное не поддавайся, — И в конце концов просто помахав скату рукой, девочка быстро развернулась к нему спиной, и побежала наконец в деревню, оставив ската наедине с подрагивающим взглядом…

Ну а всего через пару секунд, когда мелкая вбегала уже в пределы деревни, ей предстали взбудораженные жители. Все доеденного, вместо того, чтобы заниматься работой, идти охотиться или облагораживать фермы смотрели в газеты, и поднимали переполох.

— Наш Хати получил титул, кто бы мог подумать, — Узнали о новости, как она выяснила, уже все. Где-то бабки удивлялись тому, что он не стал пиратом, где-то люди просто смеялись и радовались за жителя деревни. Ну а где-то это стало поводом для того, чтобы выпить.

А когда же девочка подходила к своему дому…тогда же на лавочке она увидела сидящего старика, с обычной улыбкой на лице.

— Манзо, — Остановившись перед дедом, она заглянула ему в газету, и увидела точно ту же новость, на которую смотрели все окружающие люди, — Услышала, что ты получил газету первым, и хотела назвать тебя жуликом. Прости. Я уже не расстроена из-за того, что ты украл у меня привилегию получать газеты первой.

— А…да брось, Маюри. Просто твой дядя не сдержался, и захотел увидеть мою реакцию…

— Ну так и…насколько ты рад за ученика? — Сведя руки на груди, Маюри наклонила голову, уставившись на веселого деда.

— Ну…настолько же, насколько и все жители нашей деревни. Я просто…рад, что он жив. А то, что он еще и получил титул, только лишний повод для гордости, только к сожалению, отпраздновать я не смогу…в конце концов каким я буду дураком, если выпью в честь того, кто запретил мне пить? Хах…хотя я бы посмотрел на его реакцию. Но не-ет.

Ухмыльнувшись, Манзо посмотрел не девочку, и сразу же заставил ее закатить глаза.

— Единственное за что мне жалко, так это за то, что искренне за Хатимана радуюсь возможно только я. Хоть он видимо наконец и начал заводить сейчас себе друзей, но за время, что он провел здесь, хорошо знаком он был лишь со мной…хотелось бы, чтобы у него было побольше друзей, которые о нем волнуются.

— Ну конечно, «только ты». О Фубуки не забывай. Он скучает по нему посильнее тебя, — Указав пальцем куда-то назад, где за пределами деревни виднелось большое существо, девочка просто пожала плечами, и…начала медленно расстёгивать куртку, — Идем изготавливать патроны. Я сегодня новый материал нашла, хочу попробовать использовать его вместе медной оболочки.

— Ох…думаешь действительно сможешь обойти этот дикий ветер Фубуки? Я бы на твоем месте не рассчитывал, пули не натренируешь так же, как и тело. Взяла бы пример с Хати, может смогла бы постоять против ската один на один.

— Пф…Я не только обойду ветер Фубуки. Когда придет время, я буду тренировать против Катаклизмов! Спорим, что уже через…два. Нет, один год я смогу достичь нужного мастерства, и покину наконец деревню.

— Мелкая еще. Через год тебе и шестнадцати не будет, — Скривив лицо, Манзо дал подзатыльник Маюри, и тут же заслужил от нее недовольный взгляд. Недовольный, но в то же время устремленный.

— Вот именно. Я буду круче брата и Хати, покину деревню в пятнадцать лет!

— Ох, дорогая моя…позволь мне рассказать, как Датч и Хати тренировались только для того, чтобы покинуть деревню, и насколько больших успехов они оба добились…

* * *

Жизнь на красивом аристократском корабле, впервые за очень долгое время, казалась совершенно обычной. Уже несколько дней не происходило никаких странностей: На палубе не появлялось без конца тренирующегося человека, никто на протяжении всех этих дней никого не оскорблял, и сама атмосфера ощущалась искренне приятной.

Складывалось даже ощущение, что плывут на судне совершенно обычные, и ничем не примечательные люди. В конец концов, разговоры, которые случались нам нем за последнее время, были отчасти даже милыми.

Главный дебошир, Хатиман, словно…изменился, что конечно же очень радовало всю команду. Максимальная грубость, которая