куда-то туда, откуда нет возвращения. Бледные лица, красные, воспалённые глаза, странная одежда, похожая на разноцветные комбинезоны, что северяне уже видели, и тусклые, пыльные лампочки под сводчатым потолком, заменяющие солнце. Спёртый воздух, и только иногда проносился какой-то слабый ветерок, не приносящий облегчения, сопровождаемый неясным, утробным гулом. Это угнетало, давило, и хотелось бежать отсюда, как можно быстрее.
Михаил шёл рядом со Стальным Барсом, и, поглядывая на него, смущённо, робко улыбался. Можно было подумать, что он жалеет о своей вчерашней откровенности, и всеми силами хотел бы, чтобы виг забыл все его слова. От этого становилось немного не по себе, и Рутгер даже начал подумывать, что всё это может быть какой-то ловушкой, и Древние всё же решили уничтожить северян. Воевода незаметно прикоснулся рукой к оголовку пернача, и проверил, легко ли его можно выдернуть из стального кольца на поясе. Шансов на успех нет, но они дорого продадут свою жизнь, и Бессмертный Тэнгри будет доволен их свитой.
– Будь я проклят… – Где-то за спиной, недовольно пробурчал Сардейл. – Трудно поверить, что всё это создали люди.
– Это ещё не самое удивительное! – Тут же откликнулся Древний, кажется обрадовавшись возможности перекинуться парой слов. – Дальше, в четвёртом уровне вы увидите наши лаборатории, вот там действительно есть на что посмотреть. К сожалению, я не могу провести вам экскурсию, но, надеюсь, что смогу это сделать в следующий раз.
Михаил дал понять, что он помнит вчерашний разговор. Помнит каждое слово, и что суровый предводитель северян выполнит данное обещание. Трудно предполагать, какие надежды он связывает с этим, на что рассчитывает, и воевода был склонен думать, хотел думать, что когда виги придут к Древним Богам во второй раз, здесь всё изменится.
Странно. В мыслях, и в разговоре они всё ещё называли их Богами, хотя все уже знали и понимали, что здесь, под землёй скрываются обычные люди. Это были просто потомки когда-то великой нации, народа, обладающего небывалым могуществом. Что от них осталось? Только тень былого величия. У них, конечно, многое сохранилось с былых времён, и они умели этим пользоваться, но что всё это значило, если они жили в затворничестве, и боялись показаться на поверхности? Они изживали сами себя, хотя могли добиться большего и возвеличить другие народы. Может, это привело бы их к гибели? Нет. Лучше об этом не думать. Это всё так сложно, так запутанно, что любая логическая мысль рано или поздно заходит в тупик. Не лучше ли оставить всё как есть, и довольствоваться малым?
Наконец, Михаил остановился перед очередной стальной дверью, прорезанной в гермоворотах, что, по всей видимости открывались много веков назад. Здесь было чуть светлей, и можно было без труда разглядеть шершавый, ноздреватый бетон, пучки кабелей на стенах, неровные своды, усиленные решетчатыми металлическими балками. Теперь Рутгер без труда понял, что нарисовано на тёмно-зелёной плоскости ворот белой краской, и сообразил, что цифра четыре означает номер уровня, где они остановились.
Да. Неделю назад сюда приводили Вальгера и Хортера для проведения тестов. Сюда отвели тех двух пленных мутантов, и здесь они нашли свою смерть. Здесь, по рассказам Михаила, вершится и решается дальнейшая судьба Улья. Ведь от учёных зависит всё. Начиная от крепости стен, и заканчивая системой жизнеобеспечения. Они определяют годность пищи, они говорят о том, что изменилось на поверхности, и они решают, что нужно делать, чтобы выжить. Но на этом их власть и кончается. Где-то там, в седьмом уровне, в стороне от основного тоннеля, окружённый армией и полицией, сидит человек, держащий в руках настоящие бразды правления и решает кому жить, а кому умереть.
– Вы могли бы увидеть здесь удивительные вещи, о каких и не подозреваете! – С воодушевлением начал Древний, но один из людей в пятнистой, зелёной форме, хмуро посмотрев на него, бесцеремонно оборвал:
– Довольно. Ты уже достаточно наговорил здесь.
Он быстро набрал код на цифровом замке, и мягко щёлкнув, дверь отворилась. Древний толкнул её, переступая высокий порог, и Стальной Барс поймал себя на мысли, что ему не терпится увидеть своими глазами всё то, о чём так увлечённо рассказывал Вальгер.
Здесь уже не было тёмных, мрачных сводов, и перед ними открылся светлый, широкий коридор с множеством дверей, плавно поворачивающий налево. По центру весело поблёскивали рельсы, и воевода уже знал из рассказов Михаила, что это узкоколейка. По обе стороны над ней возвышались бетонные платформы, и уже на них располагались двери, ведущие, как сказал Древний, в лаборатории. Не было видно мусора, так часто попадающего на глаза на прошлых уровнях, и было понятно, что за чистотой здесь постоянно следят. Здесь дышалось намного легче, и огромные вентиляторы сонно проворачиваясь под потолком не давали воздуху застаиваться. Где-то что-то еле слышно гудело, словно навевало какую-то неясную тревогу, но уже через мгновение этого никто не замечал, и не обращал внимания.
Оглядев вигов, Древний улыбнулся, и заметил:
– Необычно видеть здесь воинов во всеоружии. Гораздо привычнее здесь смотрятся наши солдаты.
– Боль. – Прошептала побледневшая Эррилайя, ухватившись за рукав воеводы. Дрожащими губами она что-то неразборчиво проговорила, и показала рукой на одну из дверей в коридоре.
– Там у нас, так сказать, хирургическое отделение… – Немного замявшись, заговорил Михаил, искоса поглядывая на солдат, и будто обрадовавшись, что не последовало грозного окрика, продолжил: – Там мы изучаем строение всех форм жизни современного мира, что удаётся добыть в экспедициях на поверхность.
– Что же вы с ними делаете? – Спросил Рутгер, понимая, что совсем не хочет этого знать. Он представлял себе уродливые тела с вскрытыми грудными клетками, сизые внутренности, лёгкие, наполненные кровью, и сердце, сокращающееся из последних сил, еле поддерживающее жизнь умирающей плоти.
– Не думаю, что вам это действительно может быть интересно. – Смущённо произнёс Древний, с интересом посмотрев на Эрли.
– Отчего же? – Засмеялся ветеран, оглядывая вигов. – На трупы врагов мы можем смотреть, будь они в любом виде!
– Мы несколько ограничены во времени. – Торопливо заговорил Михаил, видя, что один из солдат собирается что-то сказать: – Во-вторых, нас туда не пустят из-за стерильности, и в-третьих, дальше вас ждёт нечто удивительное. Гораздо более интересное, что вы видели до сих пор! – С улыбкой он посмотрел на вигов, и увидев их озадаченные лица, торжественно объявил: – У вас есть возможность прокатиться на дрезине!
– Хватит! – Резко вставил солдат, и Древний тут же умолк.
Рутгер понял, что это был приказ не только Михаилу. Он касался и северян. Судя по снисходительным взглядам,
