своими глазами то, о чём я тебе рассказывал?
– Нет. Боюсь, среди нас не найдётся таких смельчаков. Вот если бы вы сами, взяли пробы грунта, воды и воздуха, и доставили нам их, мы бы могли сказать с уверенностью, сможем ли мы жить в ваших землях. Возможно, что этого никогда и не будет. Наше правительство не согласится на это, ведь они потеряют власть.
– Разве у вас тоже идёт борьба за власть? Что вам делить здесь, в Улье? У вас нет земель, ради коих стоит пролить кровь!
– А ресурсы? Наши предки сделали колоссальные стратегические запасы, скольких хватит на много поколений, и если у нас не будет сильной власти, всё может погрузиться в хаос.
– Помнится, ты говорил о президенте. – Напомнил Рутгер.
– Да. И завтра вы его увидите. Как, разве я не сказал вам об этом? – Всплеснул руками Михаил. – Совсем старею. Уже ни на что не хватает памяти. – Он немного помолчал, и продолжил: – Раньше мы выбирали его на пять лет, и после этого срока, после очередных выборов, его место занимал другой, достойный человек.
– Раньше? Сейчас что-то изменилось?
– Вот уже двадцать лет президентское место занимает человек, за кого никто не голосует, а он всё равно побеждает на выборах. Что самое странное, так это то, что во всех закоулках Улья его всё больше и больше людей клянёт, а рейтинг у него повышается, и повышается. Чудеса, да и только!
– Неужели невозможно провести честные выборы? – Осторожно спросил Стальной Барс, думая о том, что и в стране Лазоревых Гор происходит то же самое. За кого бы миряне ни голосовали, бросая белые камни, всегда побеждает ставленник лордов. Конечно, власть обладает таким свойством, что ради неё можно попрать и забыть все человеческие законы. Что честь, достоинство, верность? Это всего лишь ничего не значащие слова, когда на кону стоит могущество и безраздельное обладание всем, что только есть!
– Как? – Грустно, с надрывной болью откликнулся Древний. – У них армия, полиция, мощнейший госаппарат, пропаганда! Преследуется всякое инакомыслие! Даже за то, что я просто говорю с тобой о таких вещах, меня могут пожизненно сослать на первый уровень! За более страшные преступления людей изгоняют из Улья, и как ты, наверное, сам догадываешься, на поверхности они не могут прожить и часа. Это только кажется, что у нас всё хорошо. Но если копнуть глубже, то за видимым благополучием мы увидим совсем не радужную картинку.
Потрясённый Рутгер долго молчал, прислушиваясь к невнятным разговорам у костра. У него никак не могло уложиться в голове только что услышанные слова, и он будто в зеркале увидел всё то, что творится на его Родине, с той лишь разницей, что сила, способная изменить жизнь, существует, и он будет рукой, направляющей эту самую силу.
Нет никакого благополучия в убежище Древних Богов. Всё это всего лишь сказки, придуманные самими людьми, и в них жили мечты о чём-то хорошем, справедливом и счастливом. Наверное, человек так создан, что до самой смерти будет надеяться на лучшее. Даже тогда, когда уже нет шансов выжить, и нет никакой надежды! Глупо? Но так устроен мир.
Первым порывом Стального Барса было предложить Древним, недовольных властью забрать с собой, в страну Лазоревых Гор, но он тут же отмёл эту мысль. Никто не даст ему это сделать, да и какое право он имеет вмешиваться во внутренние дела Улья? Хотя когда-то, тысячу лет назад они и были одним народом, теперь они совсем другие, и должны идти своим путём. Они должны сами пройти через всё это, научиться жить так, как им хочется, и никто им не сможет помочь. И хотя пока Рутгер не видел возможности вмешаться в их судьбу, твёрдо пообещал:
– Я принесу тебе пробы грунта.
Михаил поймал взгляд воеводы, и, сжав челюсти, чтобы не показать своей слабости, проговорил, пожимая тому руку:
– Вы хорошие люди. Я рад, что так получилось, и вы пришли к нам. Без вас мы бы ещё долго выходили на поверхность на несколько минут, и никогда бы не смогли собрать такой богатый материал для анализов. Как это ни странно звучит, но нам нужно многому научиться у вас. Надеюсь, наша дружба будет крепнуть, и мы сможем часто видеться друг с другом.
Древний посмотрел на блестящий браслет на руке, улыбнулся:
– Мне пора. Завтра я принесу тебе контейнеры для проб, и провожу вас до пятого уровня. Вот тогда, и попрощаемся. Не знаю, что будет ждать нас в будущем, надеюсь, только хорошее, и всё же, всегда помни, что у тебя в убежище Древних Богов есть друг.
Михаил поднялся, ещё раз пожал руку воеводе, и как-то сгорбившись, отчего стал казаться ещё ниже, чем был, медленно, как обречённый, направился к стальной двери.
Хотелось вернуть его назад, сказать что-то ободряющее, как-то поддержать, и в то же время Барс понимал, что всё это лишнее. Теперь он видел в Древнем не обычного, улыбчивого учёного, сыплющего незнакомыми словами, а усталого человека, безрезультатно бьющегося о стену без всякой надежды на успех. Как мотылёк, летящий на свет, пытающийся своим хрупким, слабым тельцем разбить стекло. Встретятся ли они ещё, после того, как завтра попрощаются? Или один найдёт смерть в войне за золотой меч власти, а другой умрёт в первом уровне, или в изгнании под зубами ужасных монстров? Вряд ли Михаил успокоится, и покорится своей судьбе. Он, несомненно, будет искать другой путь, даже если придётся погибнуть на этой опасной дороге.
* * *
Глава 30.
В каждом взгляде, в каждом слове, в каждом движении, Рутгер пытался разглядеть всё, о чём вчера говорил ему Михаил. Кажется, даже находил какие-то признаки недовольства, но потом, немного подумав, понимал, что это ему всего лишь привиделось. Он хотел увидеть в глазах Древних затаившуюся ярость, готовую прорваться наружу, как только придёт нужный день, и видел безразличие, покорность судьбе, безнадёжность. Ему хотелось надеяться, что это всего лишь маска, что они никогда не смиряться со своим положением, и в то же время думал, что это продолжается слишком долго, они принимают всё это, будто так и должно быть, и уже никогда не сделают ничего, чтобы изменить свою жизнь.
Из множества комнат в третьем уровне выходили люди, и в полном молчании, с испугом смотрели, как вооружённые до зубов виги проходили мимо них в сопровождении солдат в пятнистой форме. Это походило на то, словно их вели
