Дженни отвернулась.
Джулиан нетерпеливо проговорил:
– Уходите, оставайтесь, делайте что хотите. Можете ещеподумать. Но только не забудьте, что на заре дверь закроется. Ровно в шестьчасов одиннадцать минут. Если к этому времени вы все еще будете внутри – выостанетесь здесь навсегда, а может статься, что я в этот момент не будунастроен на общение.
Он повернулся к Дженни.
– Здесь чересчур многолюдно.
– Знаю. Там, внизу, есть диван. Можем присесть ипознакомиться поближе.
Они ушли.
Софа в дедушкиной комнате была весьма потрепанной и неровной,но широкой и довольно мягкой. Она тут же промялась под их весом. Было такстранно сидеть рядом с Джулианом без всякой враждебности, без необходимостисопротивляться. Противостояние закончилось.
Тут было очень уединенно. Дженни знала, что остальные нерешатся открыть дверь в подвал и спуститься, и даже вряд ли заглянут сюда.Предупреждения Джулиана о том, что он может оказаться не настроен на общение,было вполне достаточно – все уже поняли, на что он способен.
Она взглянула на него – и встретила пристальный взгляд. Такблизко. Глаза цвета майского утра.
Глубокие и очень нежные.
Она чувствовала его желание.
Дженни слегка дрожала. Нервы ее были напряжены отвозбуждения – и страха. Но он еще даже не прикоснулся к ней, просто смотрел, итакого выражения на его лице она раньше никогда не видела. Благоговеющийвзгляд. Нежный – такой был у него в обличье Зака.
– Ты боишься? – спросил он.
– Немножко, – она старалась скрыть от него свойстрах. – Так, значит, ты самый младший из Сумеречных людей, – быстро проговорилаона.
– И самый привлекательный.
– Не сомневаюсь, – с легким сердцем отозваласьДженни.
Наконец он дотронулся до нее, кончиками пальцев провел поволосам. Дженни непроизвольно замерла, почувствовав, как изменилось еевосприятие. Она закрыла глаза и запретила себе думать, запретила себечувствовать что бы то ни было, кроме этого невесомого касания. Чем легче оностановилось, тем больше волновало ее.
Вдруг она удивленно ощутила, что прикосновения прекратились.Она открыла глаза – и еще больше изумилась, увидев злобное выражение его лица.
На мгновение Дженни по-настоящему испугалась, вспомнив отом, кто рядом с ней и что она делает. Но тут же поняла, что гнев Джулиананаправлен не на нее, хотя она – его причина.
– Ты такая… чистая, – проговорил он. – Этоттвой парень, Томми, такой надменный, избалованный, он ведь никогдапо-настоящему тебя не любил, правда? Всегда думал только о себе. Он сам во всемвиноват. С удовольствием бы убил его.
Дженни совсем не хотелось думать об этом. Она открыла рот,чтобы объяснить, но Джулиан снова заговорил, сверкая горящими голубыми глазами:
– Ты и на своего кузена посматривала. Он, между прочим,тоже о тебе думал.
Чувствуя, что делает нечто неуместное, Дженни разразиласьслегка истерическим, но вполне искренним смехом.
– Ты просто ревнуешь, – проговорила она,отдышавшись. – Зак! Зак вообще не смотрит на людей, он любит только своиобъективы и прочие штуки.
Мрачное выражение исчезло с его лица.
– Все равно, – сказал он. – Теперь-то ему дотебя не добраться. И никому не добраться. Ты моя навсегда…
Дженни приблизилась к нему и слегка дотронулась губами доего рта. Он замолчал и ответил на ее поцелуй, легко коснувшись ее губ своимитеплыми губами.
Осторожные, легкие поцелуи быстро сменились долгими итрепетными, а потом – жгучими. Она все еще побаивалась его, несмотря на то чтольнула к нему, – правду говорят, что страх ходит бок о бок со страстью.Огонь и лед ощущала она в ответ на свои прикосновения.
Наверху часы пробили шесть.
Дженни нехотя отстранилась от Джулиана.
– Дай отдышаться, – прошептала она. – Всепроисходит так стремительно. – Она поднялась на ноги.
Он с улыбкой следил, как она прохаживается по комнате,восстанавливая дыхание, дотрагиваясь до своих раскрасневшихся щек. Она не моглазаставить себя взглянуть на него, ей необходимо было собраться с духом.Машинально она взяла с полки кобальтовый браслет.
– Почему ты выпустил меня из моего кошмара? –внезапно спросила она. – Из сентиментальных соображений?
– Вовсе нет, – засмеялся он. – Я и вправдуиграл в игру честно. И, заметь, ни разу не соврал, хотя иногда… гм… придерживалинформацию. Твой кошмар состоял в том, чтобы вспомнить события того дня. Ты незаметила, но выход появился в тот момент, когда ты вспомнила, как открылачулан.
– А, – тихо повторила Дженни, – чулан. А чегоон хотел от тебя? Мой дедушка? – добавила она.
– Чего все хотят. Власти, знаний, легких путей. Сладкойжизни.
– Руны и вправду действуют. – Дженни изумленнопокачала головой.
– Многие вещи действуют. Многие – нет. Только людиредко отличают одно от другого, пока не попробуют на практике. И тогда ихчастенько поджидает сюрприз.
Дженни оказалась около чулана и заглянула внутрь. Он подошелк ней, встал рядом.
– Мне так жаль, – тихо пробормотала Дженни, неглядя на него. – Так жаль, что он это сделал. Он был неплохойчеловек. – Она обернулась. – Трудно поверить, что он держал вас тут.
– Уж поверь, – мрачно бросил Джулиан.
Дженни покачала головой.
– Я всегда буду любить его. Но он зря этосделал. – Она вошла в чулан. – Не такой уж и маленький, как кажется.
– Довольно маленький. – Он вошел следом иогляделся. – С этим местом связаны дурные воспоминания.
– Может, попробуем вытеснить их более приятными? –Она прислонилась к стене и улыбнулась ему.
Он тоже улыбнулся. В маленькой комнатушке они сразуоказались очень близко друг к другу. Дженни стояла, не шелохнувшись, скрестивноги.
Он наклонился к ней, губы его были теплыми и зовущими.Дженни подалась ему навстречу, и поцелуй расцвел медленно, как цветок. У неезахватило дух, на этот раз он оказался таким настойчивым, что девушке неудавалось прекратить поцелуй. Хотя она знала, что обязана это сделать.
«Еще минуту, – думала она, – еще минутку…»
Первым оторвался Джулиан.
– Здесь довольно неуютно.
– Ты считаешь? – Она улыбнулась ему, медленновосстанавливая дыхание.
– Да.
– Что ж, тогда, думаю, мы могли бы…
«Сейчас», – подумала она.
