Действия Рафсанджани получили широкую огласку. В Исфагане распространялись листовки с портретом председателя иранского меджлиса на фоне флага США. В тексте, обращенном «ко всем правоверным мусульманам», говорилось: «Группа предателей, врагов революции тайно вступила в союз с США и Израилем и готовит заговор против Исламской Республики Иран. Главарь этих предателей Хашеми-Рафсанджани заключил с Америкой тайный договор, согласно которому ему была обещана помощь в организации государственного переворота и захвата власти. Рафсанджани обязался восстановить позиции США в Иране, утраченные ими в результате победы исламской революции»[67].
Происшедшие события повлекли за собой важную перегруппировку сил в иранской верхушке. Рафсанджани не рассчитал, что попытка лишить Монтазери политического будущего предопределит до тех пор казавшийся невозможным союз аятоллы с его противниками из высшего ортодоксального духовенства. По имеющимся данным, президент Хаменеи предложил Монтазери свою защиту от происков Рафсанджани, пока Хомейни не ушел с поста руководителя страны. В обмен на это у Монтазери потребовали согласия на отказ в будущем от единоличной власти и создания совета факихов с участием великих аятолл Гольпаегани и Мардши-Неджафи. Предложение было принято. Достоверность этой информации подтверждали многочисленные встречи и совещания между членами возникшей группировки. За все послереволюционные годы не было ни одной такой встречи. Зато только с января по июнь 1987 г. Монтазери, Гольпаегани и Мардши-Неджафи встречались для переговоров друг с другом семь раз. Помимо этого великих аятолл неоднократно посещали делегации ортодоксального духовенства Исфаганского, Мешхедского и Кумского теологических центров, президент, отдельные высокопоставленные духовные лица и группы духовенства, занимавшие важные государственные посты. По имеющимся данным, на этих встречах обсуждались вопросы будущей формы государственного правления в стране.
Характерно также, что в это же время к великим аятоллам не раз наведывались Ахмад Хомейни и Хашеми-Рафсанджани. Но эти визиты, по-видимому, не давали им нужного результата, поскольку вслед за ними по центральному телевидению ИРИ, как правило, демонстрировали очередную порцию «признаний» Мехди Хашеми и членов его группы.
О бескомпромиссных позициях сторон свидетельствовал и такой факт, как роспуск Исламской республиканской партии в начале июня «по просьбе Хаменеи и Рафсанджани, с одобрения Хомейни». Противники развязывали себе руки, предвидя неизбежность дальнейшего обострения конфронтации.
В Исфагане ликвидация местного отделения ИРП послужила своеобразным сигналом к активизации религиозно-политических организаций ортодоксального духовенства98. Общество Ходжа- тие», используя контролируемые им авторитетные мечети — «Сейед», «Чахар баг», «Марьяме Вигам», «Агадар» и большую часть мечетей исфаганского базара, начало открытую пропаганду против теории Хомейни «велаяте факих».
Ортодоксальное духовенство сплачивало силы, теологический центр избрал своего нового руководителя[68]. Им стал аятолла Махдави. Теологический центр Исфагана, всегда следовавший указаниям великого аятоллы Гольпаегани, после перегруппировки в верхах занял сдержанную позицию в отношении «дела» Мехди Хашеми. А в ряде случаев (в городах Гольпаеган и Хомейнишахр) представители теологического центра даже поддержали демонстрации в его защиту.
В этот период изменения наметились и в действиях радикального духовенства провинции. Так, представитель Хомейни в Исфагане аятолла Тахери, связанный с Монтазери долголетней тесной дружбой, допустил явный отход от «курса имама». Тахери отказался от оправдательной оценки поведения иранских паломников, летом спровоцировавших беспорядки в Мекке. Таким образом, аятолла разделил позицию ортодоксов[69] и показал, чью сторону он занял в ходе происходящей перегруппировки сил.
В складывающейся обстановке Хашеми- Рафсанджани и его сторонники действовали, все больше ориентируясь на репрессивные формы борьбы. В середине июня в Иране были созданы особые суд и прокуратура по делам духовенства. Руководящие посты в них заняли ставленники председателя меджлиса — ходжат оль-эсламы Разинии Фалахиан[70]. Сообщалось, что отделения этих специальных карательных органов будут учреждены в Тегеране, Исфагане, Куме, Мешхеде, Тебризе и Ширазе. Таким образом, открыто указывались места, откуда для группировки Рафсанджани исходила наибольшая опасность. Одновременно с этим последовало заявление министерства информации о том, что в связи с расследованием «дела» Мехди Хашеми вскоре будут оглашены списки имен «группы продажных религиозных деятелей».
Сторонники Рафсанджани как в центре, так и на местах стали укреплять исламские революционные комитеты, в которых ключевые позиции принадлежали в основном представителям этой группировки. В Исфагане, в частности, предпринимались попытки лишить КСИР многих карательных функций, перераспределив их в пользу
Исламских революционных комитетов (ИРК). В ряде гарнизонов КСИР прошла волна кадровых чисток. Эти действия привели к предельному обострению военно-политической обстановки в провинции. В Исфагане на перекрестках улиц и ключевых дорогах на подходе к городу пасдары начали сооружать огневые точки, используя для этого бетонные трубы большого диаметра и мешки с песком. Трубы ставились вертикально, врывались в землю, в них проделывались бойницы для ведения огня. В городах Фалаверджан, Ленджане Софла, Дорче, Гахдериджан — районах наибольшего влияния Мехди Хашеми — между ИРК и КСИР произошли вооруженные столкновения. Обстановка вызывала крайнюю озабоченность властей, возникала реальная угроза потери контроля над дальнейшим ходом событий. Тогда в провинции была объявлена всеобщая мобилизация. Она стала беспрецедентной по масштабам, практически тотальной. Из Исфагана в прибрежные районы Персидского залива направлялись не только армейские призывники и ополченцы, но и кадровые части Корпуса.
Мобилизация «защитников Персидского залива» проводилась по всей стране. Однако было совершенно очевидно, что обстановка в Заливе, даже с учетом возраставшей там военной напряженности, не требовала с иранской стороны такой концентрации сухопутных сил. Не вызывало сомнения, что основная задача властей состояла в разрядке напряженности во внутренних провинциях страны накануне завершения «дела» Мехди Хашеми.
