Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 56
Джон Генри покачал головой.
– Нет, это не земля становится другой, а ты сам. Знаешь, Вильям, ты меня прости, но мне порой кажется, что ты слышишь и видишь что то такое, чего больше никто не видит и не слышит. Как будто… – он запнулся. – Ну, как будто ты вроде как маленько не от мира сего, что ли?
– Мне и самому так иногда кажется, – усмехнулся Эшер.
– Запомни, – твердо сказал Джон Генри, – ты один из нас. Почти член семейства. Сколько же лет ты у нас, Вильям?
– Десять уже, – еле слышно ответил Саттон.
– Да, верно, – сказал Джон Генри. – Я хорошо помню тот день, когда ты пришел, но счет годам потерял. Иногда мне кажется, сынок, что ты тут всю жизнь жил. Порой я ловлю себя на том, что считаю тебя Саттоном… – Он прокашлялся и сплюнул на землю. – Вчера я одолжил у тебя пишущую машинку, Вильям. Мне, понимаешь, нужно было письмо напечатать. Это очень важное письмо, и мне не хотелось бы писать его от руки. Почерк у меня – не очень…
– Берите, когда нужно, – не выдавая волнения, ответил Эшер. – Рад, что она вам пригодилась.
– А ты сам что-то ничего не печатаешь последнее время, а, Вильям?
– А-а… – махнул рукой Саттон. – Бросил. Ничего не выходит. У меня были кое-какие наброски, да я их потерял. Думал, может так вспомню, да, видно, ничего не получится. И пробовать нечего.
Голос Джона Генри был добр и мягок.
– У тебя неприятности, Вильям? Беда какая?
– Да нет, не то чтобы неприятности…
– Может, помочь чем надо?
– Нет-нет, что вы!
– Если будет что нужно, ты скажи, не стесняйся, – искренне произнес старик. – Чем смогу – помогу.
– Знаете… Может настать такой день, что мне нужно будет уйти. Может быть, совсем неожиданно. Если так случится, мне бы хотелось, чтобы вы забыли обо мне, вообще не вспоминали, что я здесь был.
– Ты правда этого хочешь, сынок?
– Да. Правда.
– Как же мы тебя забудем, Вильям? Как и могу тебе обещать такое? Это просто… я не знаю… Но… если ты хочешь, мы не будем о тебе говорить. Если кто-то придет вдруг и спросит, мы никому про тебя не скажем. Так, Вильям?
– Да, – ответил Саттон. – Если вы не против, пусть будет так.
Они еще немного помолчали, глядя друг на друга в темноте, потом старик повернулся и пошел к дому, а Саттон уселся на перекладину и стал смотреть на реку, где в сказочном зеркале несбыточного горели волшебные огни…
Десять лет прошло, думал Саттон. Вот уж и письмо написано. Десять лет, условия соблюдены, теперь прошлое может обойтись и без меня. Ведь я оставался здесь только для того, чтобы Джон Генри Саттон написал письмо и чтобы через шесть тысяч лет я нашел его в чемодане, прочитал на безымянном астероиде, который достался мне в качестве трофея после победы на дуэли в заведении под названием «Дом Зага».
А «Дом Зага», усмехнулся Саттон, будет во-он там, на том берегу реки, далеко на равнине… А вон там, на холмах, подальше к северу, будет стоять Североамериканский Университет… А у слияния Висконсина и Миссисипи – вилла Адамса… А из прерий Айовы будут стартовать к звездам огромные корабли…
Там, в «Доме Зага», за рекой, шесть тысяч лет спустя, я встречу маленькую девочку в измятом фартучке… Как в книжке. Мальчик в шапочке с пером и девочка в кружевном фартучке… Мальчик – босиком, а девочка смущенно комкает фартучек и говорит, что ее зовут…
Он прижался щекой к столбу изгороди.
– Ева, – прошептал он. – Где ты?
…Волосы у нее медно-рыжие, а глаза… какого цвета глаза?
«Я за тобой наблюдала двадцать лет», – сказала она, а он подумал, что это шутка, и поцеловал ее… Он не поверил словам, но поверил взгляду, губам, объятиям…
Где-то она теперь? Наверное, думает о нем, как и он о ней сейчас. А вдруг, если постарается, он сможет мысленно добраться до нее, сможет пронести свою тоску через бездны пространства и времени, даст ей знать, что помнит о ней и очень хочет вернуться!
В душе он понимал, как безнадежны его мечты…
Конечно, он уже не вернется. Хорошо, если Ева или Геркаймер, или еще кто-то доберутся до него… Если доберутся…
Десять лет… Они, наверное, забыли про меня, отчаялись найти… А может, нашли, но не могут сюда пробраться? А вдруг все это подстроено специально? Но зачем?
Порой ему казалось, что за ним следят. Он чувствовал иногда, как легкий холодок пробегал между лопатками… А был случай, когда однажды поздно вечером он ходил по лесу в поисках потерявшегося теленка, а кто-то шмыгнул от него в кусты…
Саттон спрыгнул с изгороди и пошел через открытый ток. Из амбара пахло свежеобмолоченным зерном, в курятнике попискивали цыплята.
На какое-то мгновение сознание Саттона соединилось с сознанием проснувшегося цыпленка…
…Он почувствовал тревогу. Кто-то шел мимо, кто-то потревожил его сон. Посторонний звук означал неведомую опасность. Темнота, шаги… – опасность!
…Саттон потряс головой и заспешил прочь.
Цыплята… хрупки и ранимы, думал он. Вот корова – та спокойна, мысли ее тягучи, как жвачка. Собака… Собака подвижна и дружелюбна, а кошка, невзирая ни на что, все-таки гуляет сама по себе, оставаясь существом из дикого леса…
Я знаю их всех. Я был каждым из них. Не все они, по правде говоря, мне симпатичны. Крыса, к примеру, или жаба… Скунс и тот приятнее. Неплохо бы спрятаться в шкуре скунса…
Что это – любопытство? Скорее всего. Вечное желание человека сунуть нос во все, что его окружает, на чем висит табличка типа: «Вход воспрещен», «Осторожно – злая собака», «Личная собственность», «Просьба не беспокоить»… Но для меня это практика, хорошая практика, познание второго «я», попытка испытать все оттенки разумных и эмоциональных проявлений чужой жизни.
Но была граница, которую он не переходил. То ли вследствие врожденной деликатности, то ли из-за боязни, что будет неправильно понят. Что его больше сдерживало, он и сам до конца не понимал.
…Дорога вилась белой змейкой вдоль гряды холмов. Саттон шел медленно, не торопясь. Земля вокруг была черная, а тропинка белая. Звезды мягко и нежно горели на темном небе.
Зимой они светят по-другому, залюбовался Саттон. В этом древнем уголке тишина и покой, сюда не доносится грохот двадцатого столетия…
Из таких краев выйдут крепкие парни, которые, несколько поколений спустя, поведут корабли к звездам. Здесь, на тихих окраинах Земли, закаляется надежность и мужество…
Десять лет… Негласный договор с прошлым выполнен. Я могу уйти – куда угодно и когда угодно.
Но идти некуда.
А ведь я не прочь и остаться, сказал себе Саттон. Здесь так красиво!
– Джонни! – позвал он. – Джонни, дружок, что же нам делать?
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 56
