Я хорошо помню, как впервые столкнулась с фальшивкой: это было на практике в последний год учебы. Как-то днем, около часа, в аптеку пришел молодой, затравленного вида человек:
– Мне нужно вот что.
Я беру рецепт, в котором написано: «Дормекум, 1 упаковка, 30 штук». Почерк совсем не похож на специфический почерк врача. Кроме того, отсутствует печать, зато подпись да смешного разборчива. Похоже на копию с оригинального рецепта. И, кстати, название лекарства написано с ошибкой: надо «дормикум». Можно дать гарантию, что писал не врач.
Я морщу лоб, недоверчиво поглядывая на покупателя. В голову приходит мысль: «Он что, серьезно?» Я закрываю глаза, а потом снова смотрю на рецепт и нервно размышляю, что мне делать. Быстрый взгляд на покупателя. О чем он думает? Надо ли вызывать полицию? Снова смотрю на бумажку. От меня он точно ничего не получит.
Очевидно, молодой человек заметил, что его заподозрили, и когда я в следующий раз подняла голову, то увидела лишь его спину в дверном проеме.
* * *
Бывает также, что рецепты подправляют, то есть приходят с оригинальным рецептом, но в нем что-то изменено – чаще всего количество или доза. Такое иногда случается и с постоянными клиентами – с теми, кто рассчитывается через больничную кассу. В основном это пожилые женщины, которые законным образом получили рецепт от врача, а затем, длительно принимая лекарство, попали в зависимость от него. Очевидно, врачу проще выписать новый рецепт, чем, например, направить пациентку на лечение к психологу.
И в какой-то момент начинаются проблемы. Пациенткам требуется больше лекарств, чем прописывает врач, вот они и подправляют рецепты – из обычных рецептов делают длительные. Или 1000 таблеток превращается в 2000.
К счастью, общаться с такими клиентами менее проблематично, чем может показаться.
Я быстро проясняю с врачом все детали и даю клиентам понять, что они получат ровно столько, сколько прописал врач.
Люди, хитрящие с рецептами, не понимают одну важную вещь: они совершают противоправное деяние, которое квалифицируется как фальсификация документов и может караться денежным штрафом или арестом.
Если клиент сильно упирается, я сообщаю ему об этом. Обычно помогает. Ведь большинство из них – нормальные люди, нередко пожилые.
* * *
Если у нас возникают хотя бы малейшие подозрения, мы наводим справки у врача, даже если он не очень любит звонки из аптеки, как в случае, описанном ниже.
– Какая-то проблема с антибиотиком, который я прописал? – недовольно спрашивает врач.
– Нет, но по поводу второго медикамента в рецепте у нас сомнения.
– Но я прописывал только один медикамент – антибиотик!
– Мы так и подумали. Теперь вы понимаете, почему мы не решаемся отпустить 100 таблеток дормикума, который в рецепте стоит под антибиотиком…
С этого момента врач начинает разговаривать дружелюбнее.
* * *
– Вы принимаете рецепты, выписанные в других странах? – спрашивает покупательница.
– Смотря по обстоятельствам, – осторожно отвечаю я, поскольку в таких случаях гораздо сложнее проконтролировать подлинность рецепта. – О чем идет речь?
– Гормоны роста и инсулин.
Ими часто злоупотребляют, поэтому я спрашиваю:
– Для кого выписан рецепт?
– Для моего коллеги. Он профессионально занимается бодибилдингом, и ему нужны эти средства.
Фармама размышляет: «Так, ясно, что он хочет эти средства, но не факт, что они ему нужны», – и отвечает:
– Нет, простите, но в этом случае нужен швейцарский рецепт. Впрочем, если у вашего коллеги нет медицинских показаний, то есть он принимает эти лекарства не из-за проблем со здоровьем, вряд ли ему выпишут рецепт.
– Но в… (она называет какую-то восточноевропейскую страну) он получает их без проблем.
– Возможно, но не здесь.
Выходит, у бодибилдеров нет допинг-контроля? Безобразие.
* * *
Вниз по наклонной плоскости (случай из практики)
Представьте себе молодую женщину – симпатичную, светловолосую, стройную, примерно моего возраста. Назовем ее фрау Нарцисс. Увидев в первый раз ее рецепт, я удивилась: валиум, ксанакс, стилнокс и еще одно болеутоляющее. Два сильных успокоительных и сильное снотворное. Причем рецепт был длительного действия. Его выдали в одном из франкоговорящих кантонов, что отнюдь не облегчило мне задачу, когда клиентка начала приобретать довольно много лекарств и я решила проинформировать об этом врача.
Я несколько раз спрашивала врача по телефону о дозировках, обращая его внимание на количества, в которых фрау Нарцисс покупает прописанные лекарства. Он всякий раз реагировал так:
– Дозировка индивидуальная. Все в порядке, отпускайте медикаменты.
Содержание всех телефонных разговоров мы фиксировали в досье пациентки.
Фрау Нарцисс покупала столько лекарств, что я на ее месте смогла бы лишь сидеть в углу и тихо жужжать. Конечно, налицо эффект привыкания, и все же…
Наконец ей, вероятно, надоело так далеко ездить к врачу (если она вообще его когда-либо видела). А может, врач больше не захотел выписывать рецепты. Как бы то ни было, но однажды она принесла рецепт от местного врача.
Рецепт, как и предыдущие, был длительного действия, но на сей раз с указанием дозировок и выписанный психиатром. К слову, меня смущает то, что обычный терапевт имеет право выписывать длительные рецепты на столь сильнодействующие психоактивные средства. Да, они подавляют симптомы, но и только. А лекарственная зависимость, на мой взгляд, слишком высокая цена за это.
Итак, мы точно узнали, в каких дозах фрау Нарцисс должна принимать лекарства. Кроме того, в рецепте значился антидепрессант. Именно депрессия могла послужить истинной причиной ее изначальных проблем. За успокоительными средствами фрау Нарцисс продолжала приходить регулярно, периодически пытаясь получить их в больших количествах. Аргументы, к которым она прибегала, ненамного отличались от тех, что используют метадонщики. Что же касается антидепрессанта, то, получив первую упаковку, она больше не захотела его покупать. А вот теперь начинается самое интересное.
Четверг, до закрытия десять минут. Фрау Нарцисс впархивает в аптеку.
– Мне нужны лекарства из моего длительного рецепта!
В ее компьютерном досье есть комментарий «Обратить внимание на периодичность покупок». Последний раз она покупала препараты неделю назад, то есть сегодня пришла на две недели раньше срока.
– У вас уже ничего не осталось? Вы же были у нас семь дней назад и все купили.
– Да, но я еду в отпуск, и мне нужен запас.
– Хорошо. Когда вернетесь?
