– Он вылез из машины.
Розовый «траби» с дребезжанием останавливается у тротуара. В окошко переднего пассажирского сиденья высовывается Макс:
– Вы в порядке?
Дэнни показывает вперед, на полосу деревьев:
– Там то ли башенка какая-то, то ли что. Он вошел туда.
Макс, прищурившись, вглядывается вдаль:
– Старая караульная вышка. Часть Стены. Мы вернулись к границе.
– А что там внутри?
– Да ничего. Большую часть таких вышек давно снесли. Скорее всего, внизу караулка, а наверху наблюдательная площадка.
– Зачем бы ему туда? – говорит Лора, вылезая из машины и всматриваясь в ту сторону, куда показывает Дэнни.
– Не важно, – отмахивается мальчик. – Если он там, значит, все – попался.
Не дожидаясь остальных, он спрыгивает с капота и на всех парах мчится напрямик через сугробы. Ноги вязнут в снегу. Миновав рощицу, он останавливается.
Вышка стоит отдельно от всего, темные окна молча смотрят на сквер. Ни проблеска света, ни намека на жизнь. Бетонные стены ее понизу испещрены надписями и рисунками, налезающими друг на друга всполохами кроваво-красной, лимонно-желтой, иссиня-льдистой краски. Врезанная в стену маленькая дверь накрепко закрыта.
И все, больше смотреть не на что. И уж точно – ни следа легиона вооруженных преступников. «Из окон не торчат дула пистолетов – но, как ни крути, на открытом пространстве мы все легкие мишени», – думает Дэнни. За вышкой пытаются наконец рассесться на ночлег неугомонные вороны – снуют туда-сюда меж сплетениями темных ветвей и глухо каркают.
Все остальные бегут следом за Дэнни. Аки похлопывает его по плечу и напряженно всматривается в сумерки:
– Мы одна труппа, помнишь? Так уж давай держаться вместе.
Син-Син уже сделала несколько неуверенных шагов по пустырю.
– Что думаешь? – спрашивает Лора, поворачиваясь к Максу.
– Надо брать. Нас пятеро…
– Четверо с половиной, – возражает Лора, кивая на раненую руку журналиста. – И оружия у нас никакого.
– Не думаю, что у него есть пистолет, – говорит Дэнни, шагая вслед за сестрой. – Зато у нас есть Син-Син…
Пригибаясь, они торопливо перебегают открытое пространство, настороженно оглядываясь и прислушиваясь, готовые в любой миг услышать пистолетные выстрелы или даже треск очередей из более смертоносного оружия.
Однако все тихо. Вышка стоит перед ними мрачная и безмолвная, как прежде. Из верхушки, поблескивая в отраженном свете фар, торчит длинный голый флагшток. Изнутри по-прежнему ни звука, лишь разносится окрест карканье устраивающихся на ночь ворон. Примерно в километре отсюда гудит сирена, резкий звук ее чуть смягчен густым снегопадом.
Группка друзей бегом преодолевает последние несколько метров до Стены, радуясь, что снова оказались под прикрытием. Аки с силой дергает дверную ручку, но та не поддается.
– Открывай чертову дверь, Дарко! – кричит Лора. – Ты в западне! С нами полиция…
Она неуверенно оглядывается через плечо в сторону сирены.
Никакого ответа.
– Открывай, мерзавец! – визжит Син-Син и с силой пинает дверь ногой. Металлический гул вплетается в вороний грай. – А не то я эту дверь ко всем чертям вышибу!
Однако Дэнни уже не смотрит на дверь, внимание его привлекло нечто иное. Среди пестрой путаницы ярких неоновых надписей, рисунков, названий банд, ухмыляющихся рож и всего прочего он видит то, что почти ожидал найти. То, при виде чего дыхание у него перехватывает, а по всему телу прокатывается волна нервной энергии: аккуратную решетку – семь на семь черных точек, крохотных, но прекрасно различимых на белом квадрате, намалеванном поверх дверного косяка.
Средняя точка обведена маленьким аккуратным красным кружком.
Если не приглядываться прицельно – ничего и не увидишь. А если и увидел – другие просто не поймут…
Подняв голову, он улавливает проблеск движения наверху. Под самой крышей к стене приделана маленькая камера видеонаблюдения. Сейчас она как раз поворачивается к ним, поблескивая красным мигающим огоньком.
– Подозреваю, это не просто убежище, – негромко произносит мальчик, показывая на решетку у них над головой.
Лора ахает:
– Но вряд ли их там много. И я ничего не слышу. А ты уверен, что он туда вошел?
– Да. Совершенно уверен. Кроме того, отсюда не ведут никакие следы.
Син-Син нетерпеливо поворачивается к ним.
– Дэнни, доставай отмычки. Пора брать эту крысу.
Дэнни кивает. Чем скорее, тем лучше. Это последнее противостояние следует провести как можно скорее. А потом спешить обратно, к Заморе. Однако на душе у него почему-то все тревожней и тревожней. Эта маленькая решетка – точки, сопровождавшие каждый его шаг от холодного Болстона до жаркого Гонконга, от жизнерадостной Барселоны до этих вот рисунков на остатках памятника холодной войне, – эта решетка с обведенной кружочком точкой в самом центре говорит об одном: он у цели.
Центр.
Он склоняется над замком, стараясь напустить на себя храбрый и уверенный вид. Но на самом деле чувствует себя совсем иначе. Его пальцы подергиваются от холода и волнения, одна рука лежит на ледяной железной ручке.
– Я пойду внутрь, – говорит он. – Но нам может понадобиться помощь…
И тут замок слабо щелкает. Дверь открывается – медленно и тихо.
8. Когда пора делать сальто
– Дарко? – зовет Дэнни.
Голос его замирает в холодном и сыром пространстве, не породив никакого ответа, кроме того особенного ощущения гулкой пустоты, характерного для заброшенных зданий. Этакое шестое чувство: никого нет дома.
– Выходи! Руки вверх! – рычит Макс.
По-прежнему ничего.
Син-Син, пригнувшись, проталкивается мимо них:
– Выходи, гад! Зря ты не заколол меня, пока мог.
Дэнни следует за ней в комнату на первом этаже, глухую, без единого окна.
– Осторожней, – шепчет Лора. – Вдруг он вооружен.
– Хоть глаз выколи, – бормочет Аки. Вытащив телефон из кармана, он бросает взгляд на экран. – Сигнала так и нет, но посветить-то все равно можно.
Он поднимает телефон. Зеленоватое мерцание выхватывает из темноты смутные тени: очертания старого стола, каких-то скамеек рядом. Изнутри стены тоже сплошь покрыты граффити – какие-то фигуры с выпученными глазами, надписи острым готическим шрифтом «Долой капитализм!».
Аки подталкивает Дэнни локтем. В дальнем углу караулки уходит вверх крутая лестница, ведущая через люк в темноту второго этажа.
