Книга Держитесь подальше от театра - Анатолий Гречановский

– Агнец убит, но жертва не принята.

Он пригласил Иисуса и Сему в дом. Провел через лавку во внутренний двор и усадил в беседку, увитую виноградом. Здесь уже хозяйничали Марфа и Мария. Марфа накрывала стол разными закусками и фруктами. Мария взяла грааль с драгоценным нардовым маслом и, подойдя к Иисусу, миропомазала голову и ноги его и отерла их своими волосами. Иисус нагнулся, приподнял ее за плечи и крепко поцеловал в губы. Улыбнувшись, посмотрел на Сему. Мария поняла намек Иисуса, подошла к Семе и тоже миропомазала ему голову для освящения ума и мыслей и ноги для праведных дел.

Выпив вина и немного закусив, Иисус посмотрел на Агасфера и, улыбаясь, сказал:

– Ты свободен. Я прощаю тебя. Можешь покинуть эту бренную землю.

– Да нет, – спокойно ответил Вечный жид, – я уже как-то освоился, да и работу хорошую подыскал. Буду творить добро. Если мир изменить нельзя, то сделать его лучше можно, – и, почесав бородку, добавил: – В каждом из нас сидит кто-то другой.

– Поздно. Весь мир погряз в несправедливости. Грядет Божий суд, – с сожалением произнес Иисус.

– А я предупреждал тебя, когда ты шел с крестом на плечах, стать вождем, взять дело в свои руки, создать истинное Царство Божие, – с издевкой напомнил Вечный жид. – Я даже меч спрятал под одеждой, чтобы поднять его ради тебя. Ты тогда очень разозлил меня, и я крикнул: «С таким, как ты, каши не сваришь». На сей раз – нет, – с улыбкой продолжил. – Конец света временно отменяется. С твоим вторичным пришествием, Всевышний еще раз дал время сотворенным покаяться и начать праведную жизнь в любви и мире.

– Нет, нет, нет, – замахал руками Иисус. – Я возвращаюсь. Ничего больше не хочу. Мы втроем суть единое целое: Отец, и Сын, и Дух Святой.

– А как быть с приходом нового Мессии? – спросил Сема.

– Если совершать добрые дела, каждый буддист еще при жизни может стать Буддой. Так и христианин, выполняя заветы, данные Всевышним, сотворенный по образу и подобию Его, может стать Мессией, – с какой-то надеждой в голосе ответил Вечный жид на вопрос, заданный Семой, и многозначительно посмотрел на Иисуса.

На том и расстались. Каждый пошел своей дорогой.

А день стоял такой замечательный, такой светлый и многообещающий. Все делали свое дело. Солнышко весело наяривало, проказник ветерок заигрывал с деревьями и шептался с молодой листвой, мать сыра земля разродилась зеленой травкой, птички на все лады исполняли серенады любви и только в приюте бушевали человеческие страсти между умом и безумием одновременно.

Сема встречал этот новый, словно единственный в его распоряжении день, в состоянии полного блаженства. Закрыв глаза и заложив руки за спину, шел по цветущей аллее, вдыхая всей грудью ароматный, бодрящий весенний воздух, исходящий от цветущих лип и озерной прохлады, стараясь наполнить им каждую клетку истомленной души. По небольшому озеру, больше похожему на пруд, спокойно плавали черно-белые лебеди, и здесь же непонятно каким образом оказалось несколько козлов, спокойно пасущихся на зеленой лужайке.

– Стоять! – раздался командный голос сзади. Сема вздрогнул, открыл газа и остановился.

Объехав, рядом остановилась коляска. В кожаном кабинетном кресле сидел худой, заросший густой рыжей щетиной человек, в треснувшем пенсне на кончике носа, в форме НКВД без погон и знаков различия.

– Еврей? – спросил он с отвращением. – Ясно, с прожидью. Прикрой это безобразие, – он ткнул пальцем в сторону солнца.

Сема стал боком, прикрыв лицо инвалида от солнца. – Лицом, лицом ко мне, смотреть в глаза! – грубо приказал инвалид.

Сема повернулся и робко посмотрел на искаженное злобой лицо сидящего. Тот достал старую, пожелтевшую от времени газету «Правда», аккуратно сложил ее несколько раз и, отрывая квадратики, послюнявив, наклеил себе на нос и впалые щеки. Окончив процедуру, бесцеремонно почесал свой «алтарь» и, не глядя на Сему, рявкнул:

– Свободен… пока, – и покатил дальше.

Сема стоял в оцепенении, словно приговоренный, избежавший казни, пока не почувствовал теплое прикосновение чьей-то руки к своему плечу.

– Симеон Иванович, что вы так испугались этого придурка? Обычный душегуб, – улыбнулся Главврач и, обняв Сему за плечи, повел дальше по аллее, вглубь небольшого парка. – Здесь вы еще и не то увидите. Люди остались такими же, какими были на протяжении миллиона лет. Это страшная смесь ненависти, страха, доброты, насилия, жестокости, зависти, агрессии, отчаяния со случайными вспышками радости и любви.

Внезапно тишина взорвалась свистом, визгом и оглушительными аплодисментами. Акустические гитары и ударные выбросили в пространство оглушительные аккорды. На сцену выскочила поп-звезда, любимец публики, а за ним красивые молодые девушки, активно двигаясь полуобнаженными телами в такт музыки. Зал завыл от восторга. Выкрикивая фразы шлягера, поп-звезда, потрясая поднятыми над головой руками, кричала в зал:

– Руки вверх! Все, все! Я вас люблю!

– Да-а-а! – ревела зомбированная толпа, захлебываясь от восторга.

Музыка гремела и завывала так, что все тело Семы вибрировало, а мозг готов был разрушиться.

– Музыка массового поражения, – спокойно резюмировал Главврач. – Замаскированные в музыку звуки проникают в мозг и стремительно разрушают личность. Несчастные жертвы собственного невежества. В их душах вечная борьба. И я имею сразу вам сказать, что это борьба Бога с дьяволом. Бог на небе, а дьявол на земле. Посмотрите вокруг, вы не увидите его. Он любит изображать из себя ангела. Кстати, вон там с гитарой, в вышитой косоворотке, символизирующей дружбу народов, певец-перевертыш в кругу гнилой интеллигенции и особо преданных поклонниц, готовых получить автограф на любом месте. Душа у него кривая. В душе сидит бес. С виду мужик, а в душе баба. А та красавица, которой он украшает бюст размашистой подписью, Белладонна, девушка из «приличной семьи». Папа, главный редактор журнала «Голос народа», мама, бывшая балерина, сами понимаете, дурная наследственность. У нее есть все, как в «Копейке»: всего много, все доступно, но все не первой свежести. А что она еще вытворяет? Вы не поверите. На днях устроила шоу – конкурс обладательниц самого роскошного бюста. И что вы думаете? Вся Европа разделась. Они это называют сексуальной революцией – состояние, в котором находится планета и человечество. Конечно, наши психологи обследовали и пришли к заключению: диагноз – шизофрения, вирус, который искажает работу мышления и восприятия действительности. Назначение – ежедневная антиреволюционная цветотерапия, до появления симптомов заботы о семье, детях, внуках. А вон там, в кругу оппозиции, худощавая, яйцеголовая, оскалистая с транспарантом «Даешь свободу и демократию!» – сельская тигрица, простите, светская львица, независимая женщина. Здесь все: ненависть и нежность, радость и печаль, мудрость и безумие, жизнь и смерть. Это, я вам скажу, определенная психиатрическая категория. Так вот, все эти с нечистой совестью всем недовольны, особенно нашим демократическим, гуманным распорядком. Начинают шипеть, врать, кричать, что это дискриминация, что это нарушает свободу и права человека. Свобода слова заменила собой присутствие мысли. Я вам скажу прямо, что эти «пламенные демократы» и «патриоты» – легионеры. Диссиденты, шизофреники, наркоманы, неудачники, выкресты – психически ненормальные. Одним словом – вырожденцы с разложенным сознанием, стали жертвой психтеррора, «нон-летального» оружия, способа массового воздействия на психику с целью контроля над толпой. Это я вам как доктор говорю.