Алехандро – мечтатель, чье сознание выходит за границы его времени. «Просвещенный», скептически относящийся к возможности основать собственную школу, он уже много лет посвящает свое время выполнению странного долга гражданской святости. Его размышления об обществе, религии и судьбе человечества были собраны в четвертой части в форме интересных рассуждений, которые включают себя и тему футорологии.
В этих интервью я не мог оставить в стороне терапевтическую деятельность, которую автор считает делом своей жизни и которую практикует во время своих поездок по миру. В главе, посвященной искусству исцеления, Алехандро вновь повторяет и уточняет некоторые аспекты, ранее изложенные в «Психомагии». Последняя часть этой работы – это песнь в честь жизни, которая повествует о счастливом и ярком существовании нашего героя.
Записывать за Алехандро – непростое, но очень почетное дело. Я старался, насколько это возможно при обращении устной речи в письменную, сохранить все ее богатство и разнообразие. Я верю, что интуиция Алехандро помогает тем, кто ищет ответы и хочет набраться опыта, совершая чудесное путешествие по бытию. Я не стал делать специальное интервью о применяемых Ходоровским техниках, хотя он все равно рассказал почти обо всех. В итоге получилось собрание впечатлений, путеводитель для тех, кто хочет измениться, а не учебник для эрудитов. Это произведение о том, как живет и творит Ходоровски, скромные наставления в форме диалога, в котором я предстал в роли представителя поколения мутантов. Мне кажется, что вначале Алехандро согласился на эти интервью только для того, чтобы помочь мне, но ему самому понравился результат, и он счел его полезным для остальных. Я приехал в Париж, чувствуя себя человеком, сующим нос не в свое дело. В те времена я проводил с Ходоровским по полтора часа в день. По окончании каждого интервью я мог мысленно наложить его слова на примеры, всплывающие в моей памяти и обрушивающиеся на меня водопадом образов. Я все время находился в состоянии слегка измененного сознания. Вопросы возникали у меня в виде цепочек образов. Начав с одной темы, мы заканчивали говорить о другой, появившейся из ниоткуда. На второй день, когда я уходил от Ходоровского, он признался: «Не знаю, будет ли все это полезным, потому что я не помню ни слова из того, что тебе говорил». Ходоровски любезно отвечал на мои вопросы, находясь в состоянии транса. Я чувствовал себя скульптором, обрабатывающим огромный кусок мрамора, из которого будет высечено лицо, странный портрет, который в свою очередь станет зеркалом для других. «Ну как тебе?» – спрашивал я себя, словно действительно рисовал портрет. В дни, когда я приходил к Ходоровскому домой, динамика менялась. Часто мои вопросы заставляли его опускаться до моего уровня и объяснять что-то на пальцах, но случалось и так, что они задевали его за живое, заинтересовывали. Мы много путешествовали вместе. Вызванное нашими беседами состояние опьянения длилось часами. Из всех образов, которые возникли в те дни и хранятся в моей памяти, один постоянно приходит ко мне во сне: мы – кисти, рисующие собственную, ежеминутно меняющуюся жизнь.
Хавьер Эстебан Париж – Барселона, март – июль 2003 года
Ключи от души
I
Сон и бодрствование – это две стороны реальности, таинственным образом связанные между собой. Понимание снов – это путь к самопознанию и изменению, но можем ли мы воспользоваться этим путем, понимая, что сны – это подарки, которых мы не просили?
Да, можем. На протяжении жизни я много раз сталкивался с проблемами, связанными со сновидением. Я сам из семьи невротиков, и поэтому чувствовал постоянную тревогу. Мои родители ненавидели друг друга, и из-за этого мне снились кошмары. Я вынужден был победить эти страшные сны, встретившись с ними лицом к лицу, одержать верх над неврозами. Конечно, у меня был дар, с раннего возраста я мог превратить сны в осознанные, научившись управлять ими. Вначале я пытался реализовывать во сне свои желания: мне снилось, что я просыпаюсь и хочу прославиться, стать миллионером, вести половую жизнь. Но в конце концов я чувствовал себя обманутым. В тот момент, когда я просил о чем-то личном, мой сон терял осознанность. Я опять возвращался в неуправляемое сновидение. Позже в моих снах стало проявляться желание стать магом: я играл с образами, становился гуру, хотел власти. И вновь я чувствовал себя обманутым, потому что терял осознанность.
Сны изменились, и ты можешь делать в них разные вещи, как демиург. Но затем начинаешь понимать, что если кто-то мечтает о чем-то во сне, то не стоит вмешиваться в парад образов.
Наконец пришел момент, когда я стал простым зрителем своих снов: я их смотрю и отдыхаю. В настоящее время я не знаю, сплю ли я в действительности или нет, потому что я сам персонаж своих снов и в них я такой же, как в реальной жизни.
Вы смешиваете сон и бодрствование?
Нет, не в этом дело. Я хотел сказать, что обычно, когда человек спит, он видит не себя, а свое измененное подобие. Во сне он способен на то, чего не делает в реальной жизни. В своих сновидениях я помогаю людям – обучаю, раскладываю таро, читаю лекции. В действительности я уже не провожу различия между тем, что делаю во сне, и тем, чем занимаюсь в состоянии бодрствования. Это находится на границе языка или символического содержания. Позавчера вечером я летел в самолете, было темно, и вдруг самолет осветился ярким светом. Сейчас мне снятся только счастливые сны, я уже не страдаю от кошмаров. Я не боюсь, потому что могу контролировать ситуацию и ложусь спать без всякого страха. Я принимаю сны такими, какие они есть. В какой-то степени моя личность (я не говорю о своем эго, потому что речь идет не о моей натуре) стала более сильной. Она, если можно так выразиться, сгустилась, стала насыщеннее. Моя личность в подсознании и в реальной жизни одинакова.
Вы можете подсказать лекарство от кошмаров?
Я начал с Фрейда, его концепция о том, что сны воплощают в себе наши подавляемые и фрустрированные желания, показалась мне стоящей внимания. Мне было очень интересно почитать и Юнга, который после сна оставался в состоянии дремы, чтобы не только досмотреть сновидение, но и получить ответы на интересующие его вопросы. Поэтому я стал практиковать сон наяву, развивая воображение. Есть много прекрасных способов лечения. В осознанных снах мы приближаемся к методу племен сенои, которые работали над сновидением в течение дня с помощью своеобразной разновидности театра. В других школах сновидцы ваяют свои сны, рисуют, делают по их мотивам фигуры… Таким образом они вводят сновидения в реальность, понимаешь? Но все это используется только в тех случаях, когда ты болен. Когда ты выздоравливаешь, тебе уже ничего не нужно. Ты просто живешь и смотришь сны. И не подавляешь их.
Сны показывают нам настоящую природу жизни?
Жизнь показывает нам настоящую природу жизни. А настоящая природа жизни – это смесь сновидений и жизни. Потому что жизнь есть сон, как сказал Кальдерон. А он имел высочайший уровень интеллекта для своей эпохи. Когда ты переживаешь какой-то момент, он тебе кажется реальным, но через час он будет принадлежать памяти, а образы памяти имеют те же свойства, что и образы сна.
