Крупномасштабная советская помощь Китаю реально препятствовала осуществлению японских агрессивных планов, и ее прекращение рассматривалось как одна из важнейших внешнеполитических задач Токио. Японское правительство имело все основания считать, что «разрешение китайского инцидента затягивается из-за помощи, которую оказывал Китаю Советский Союз»{165}.
Стремление изолировать СССР от Китая* сорвать его помощь китайскому народу толкало японские военные круги на сознательное обострение японо-советских отношений. В 1938 г. число японских провокаций на советско-маньчжурской границе резко возросло. Так, например, если в 1937 г. было отмечено 69 нарушений границы японскими военнослужащими, то в 1938 г. их было зарегистрировано почти вдвое больше — 124.{166} Всего же за три года — с 1936 по 1938 г. — инцидентов на границе было зарегистрировано 231, из них 35 крупных столкновений. Японские источники дают еще большие цифры — 506 инцидентов за три года (1935—г 1937). Информируя посла СССР в Японии о серьезности складывавшейся обстановки, заместитель наркома иностранных дел СССР Б.С. Стомоняков писал 25 июня 1938 г., что «линия японской военщины в Маньчжурии, рассчитанная на провокацию пограничных конфликтов, продолжает проводиться непрерывно и все с большей наглостью».
В марте 1938 г. штабом размещенной в Маньчжурии Квантунской армии в центр был направлен документ «Политика обороны государства», в котором в случае войны с СССР предлагалось силами Квантунской и Корейской армий (японская армия, дислоцировавшаяся на территории Кореи. — А.К.) нанести основной удар по советскому Приморью с целью его захвата и отсечения советских войск Особой Дальневосточной армии от войск Забайкальского военного округа. Затем последовательными ударами осуществить наступление на амурском и забайкальском направлениях. Одновременно намечалось вторжение в Монгольскую Народную Республику{167}
Разработка этих планов свидетельствовала о намерении японских военных кругов разрешить японо-советские противоречия вооруженным путем. Однако более осторожные японские политики считали, что приступить к решению «северной проблемы» можно будет лишь при поддержке других держав, когда СССР будет вовлечен в войну в европейской части страны.
Весной 1938 г. японские войска продолжали развивать наступление в Центральном Китае. При этом японские лидеры не скрывали своего намерения вытеснить США и другие западные державы не только из Китая, но и в целом из Восточной Азии. Это вынудило США занять более жесткую позицию. 17 марта 1938 г. государственный секретарь США К. Хэлл выступил с большой речью «Наша внешняя политика», в которой заявил, что США «не намерены отказаться от своих прав и интересов в Китае».
В связи с этим японское правительство, опасаясь обострения отношений с США, решило принять меры, демонстрирующие стремление Японии направить свои военные усилия против СССР. Летом 1938 г. японское военно-политическое руководство предприняло попытку расширить до масштабов серьезного вооруженного конфликта один из пограничных инцидентов в районе озера Хасан в Приморье. Однако цели конфликта не ограничивались демонстрацией японских намерений перед западными державами. Составители японской «Истории войны на Тихом океане» отмечают: «Начиная с 1938 г. японо-советские отношения неуклонно ухудшались. Дело в том, что с этого времени помощь Советского Союза Китаю усилилась… Это раздражало Японию… В генштабе армии формировалась идея прощупать советскую военную мощь, выяснить готовность СССР к войне с Японией… Было решено проверить это нападением на советские войска, мобилизовав 19-ю дивизию Корейской армии, которая находилась в прямом подчинении императорской ставки. Замысел состоял в нанесении сильного удара, с тем, чтобы предотвратить возможное выступление СССР против Японии»{168}.
Можно считать, что одной из основных целей хасанских событий было «устрашить» советское руководство мощью японской армии, вынудить его пересмотреть свою политику в отношении Китая, не допустить вовлечения СССР в японо-китайскую войну.
Выбор времени диктовался обстановкой на японо-китайском фронте. Готовясь к проведению уханьской операции, японцам было важно убедиться, что Советский Союз не имеет намерения вооруженным путем воспрепятствовать расширению японской агрессии в Китае. Начальник оперативного отдела императорской ставки полковник Инада говорил по поводу хасанских событий: «Даже если будет разгромлена целая дивизия, необходимо выяснить готовность Советов выступить против Японии»{169}.
В Японии немало тех, кто пытается оправдывать предпринятые летом 1938 г. действия японской армии. Для «обоснования» своей позиции они изобретают прямо-таки фантастические версии. Согласно одной из них хасанские события были спланированы и спровоцированы Москвой. Якобы в условиях усилившихся в конце 30-х гг. «антисталинских настроений в СССР» Кремль задался целью отвлечь народ от внутренних проблем, создав в стране обстановку военной опасности.
Авторы этой версии пишут: «В то время японская армия перехватила советские кодированные телеграммы и частично их расшифровала. Генеральный штаб проявил особый интерес к двум из них. В одной сообщалось, что в пограничных отрядах боеприпасов осталось менее половины положенного запаса и делался запрос о восполнении необходимого боекомплекта. Во второй — предписывалось незамедлительно занять высоту Тёкохо (Заозерная. — А.К.). Это были провоцирующие японскую армию телеграммы в расчете на то, что они будут расшифрованы. Японская армия поддалась на эту провокацию. Она сочла необходимым, упредив советские войска, занять высоту Тёкохо. Тем более что у советских пограничников не было боеприпасов».
По другой версии конфликт был организован советской стороной с целью оказать косвенную помощь Китаю в его сопротивлении японской агрессии.
В условиях, когда японское правительство упорно отвергало предложения СССР о заключении пакта о ненападении, а опасность советско-японского вооруженного столкновения становилась постоянным фактором, советское руководство было вынуждено проявлять заботу об укреплении обороноспособности в восточных районах своей страны. Увеличивалась численность войск, на Дальнем Востоке появились танковые и авиационные части, усиливался Тихоокеанский флот, шло строительство укрепленных районов. Эти меры имели оборонительный характер и не превышали необходимого для защиты границ уровня. «Поскольку оккупация Маньчжурии была предпринята исходя из стратегии войны против СССР, необходимость увеличения войск возникала не для Японии, а, наоборот, для Советского Союза», — указывал японский военный историк Фудзивара Акира.
Наряду с усилением группировки советских войск оборудовались в инженерном отношении ранее не укрепленные участки советско-маньчжурской границы. Одним из таких пограничных участков и были высоты Заозерная и Безымянная, расположенные к западу от озера Хасан.
Как сообщают японские источники, 6 июля 1938 г. на вершине высоты Заозерная были замечены несколько советских конных дозорных, а затем появились солдаты, которые приступили к отрытию окопов. Об этом было доложено командующему японской Корейской армии генералу Коисо Куниаки. Командующий сначала не придал сообщению особого значения, но рапорт в Токио все же направил.
