Натали открыла было рот, чтобы спросить, самый ли это сильный ушиб, как вдруг взгляд ее упал на левую руку девочки, и она похолодела: рука была неестественно вывернута. Натали доводилось лечить многих больных, однако со сломанными конечностями ей еще никогда не приходилось иметь дела. Она поспешно отвернулась и глубоко вздохнула, чтобы прийти в себя.
– Ей дали обезболивающее? – спросила она. Было легче говорить о Саре в третьем лице, чем обращаться к ней непосредственно и тем самым вынуждать ее ответить.
– Капельку бренди, – ответил Малком тихо. – Миссис Бигалоу боялась, что если дать ей больше, это ей повредит.
– Она у нас молодец, – бодро заявила няня. – Сара, дорогая, тебе легче? Может, дать тебе еще?
Сара не пошевелилась и не открыла глаз, но брови ее слегка нахмурились.
– Невкусно, – еле слышно прошептала она.
– Может быть, у миссис Хаббл есть опиум? – спросила Натали.
– Я уже спрашивал, – ответил Малком. – Нет.
– Думаю, ее привезет хирург, сэр, – заметила няня и, окунув в воду еще одну тряпку, принялась энергично ее выкручивать. – И потом, нужно послушать, что он нам посоветует, прежде чем давать опий такому маленькому ребенку. Мне кажется, не стоит пичкать ее наркотиками сразу после того, как она пришла в себя, но что мистер Картер скажет, то мы и сделаем.
– Где же он, черт побери? – пробормотал Малком, с яростью взглянув на искаженное болью лицо дочери. В этот момент внизу, в холле, послышались голоса: мистер Картер наконец-то приехал.
Натали склонилась над Сарой, радуясь тому, что нашла себе какое-то занятие. Она осторожно сняла уже теплую тряпку с ее головы, а вместо нее положила холодную. За дверью послышались тихие голоса. Слов было не разобрать, но Натали и так знала, о чем говорят: няня деловито объясняла хирургу, как произошел несчастный случай, и высказывала свое мнение о том, насколько сильно расшиблась девочка. Вскоре мистер Картер вошел в комнату, на ходу бодро потирая руки.
Все знали, он был отличным хирургом, и потому никого не удивил его оптимистичный настрой. Ему настолько удалось усыпить бдительность всех присутствующих, что они даже не обратили внимания на зловещий черный саквояж, который он с собой принес и в котором, как только он поставил его на стол, раздался леденящий душу звон инструментов и каких-то склянок. Однако Натали его заметила и, судорожно сглотнув, улыбнулась мистеру Картеру дрожащей улыбкой. Он был достойным человеком, и она доверяла его опыту, но, несмотря на то что умела ухаживать за больными, не могла избавиться от ужаса при виде зловещего саквояжа.
После того как его представили лорду Малкому, мистер Картер взглянул на нее, и глаза его понимающе блеснули.
– Думаю, пока я буду осматривать вашу дочь, милорд, мисс Уиттакер предпочла бы находиться где угодно, только не в этой комнате. Может быть, послать ее за миссис Бигалоу?
Натали облегченно вздохнула.
– Я с радостью это сделаю, – благодарно ответила она.
Внезапно Сара открыла глаза. Зрачки казались огромными, видимо, девочке было очень больно.
– Нет, – неожиданно сильным голосом произнесла она. – Мисс Уиттакер?
Сара наклонилась к ней и легонько коснулась ее плеча.
– Я здесь, детка, – успокаивающе произнесла она.
– Не уходите. – В голосе ребенка слышалось такое отчаяние, что сердце Натали сжалось от боли. – Не бросайте меня.
Только что Натали готова была выскочить из комнаты как ошпаренная и бежать со всех ног, но теперь она знала, что ее не выгнать отсюда никакими силами.
– Я не уйду, дорогая, – пообещала она. – Если ты хочешь, я останусь.
Девочка вздохнула с облегчением. Не поворачивая головы, она отыскала взглядом отца, который осторожно держал ее поврежденную руку.
– И ты тоже, папа.
– Я никогда тебя не брошу, моя бесценная, – дрожащим от волнения голосом сказал Малком.
Сара слабо улыбнулась. Но потом начался медицинский осмотр.
Первым делом мистер Картер отдернул шторы и распахнул окно. От яркого света Сара поморщилась, и мистер Картер, сочувственно хмыкнув, спросил:
– Голова еще больше болит, да? Мисс Уиттакер, прошу вас, сядьте у изголовья кровати, чтобы на глаза Сары падала тень. Только, если можно, не заслоняйте ее тело.
Натали радостно бросилась выполнять просьбу врача. Малком встал с той стороны, которая у девочки не пострадала. Мистер Картер, не переставая говорить, ловко и бережно ощупывал тельце Сары, не касаясь сломанной руки. Натали поняла, что он ищет, нет ли на теле других повреждений, невидимых на первый взгляд. Особенно тщательно он ощупал голову, после чего заставил девочку приподнять ее, потом повернуть. И хотя Сара и пожаловалась, что у нее сильно болит голова, она покорно сделала все, о чем ее просили. А когда она продемонстрировала, что может коснуться подбородком груди, а потом щекой подушки, Натали и Малком облегченно вздохнули.
Наконец мистер Картер удовлетворенно кивнул.
– Что ж, все не так уж плохо, – бодро объявил он. – Несколько синяков и царапин, глубоких и не очень, да еще шишка на голове. Ах да, и сломанная рука. – Глаза его насмешливо блеснули. – Откровенно говоря, больше всего меня беспокоит шишка. В вашем возрасте, юная леди, кости срастаются быстро. Как я всегда говорю, если вы захотите сломать руку, делайте это пораньше, так будет лучше.
Словесный поток хоть и отвлек немного Натали и лорда Малкома, но не до конца усыпил их бдительность. Натали прикусила губу, заметив, что мистер Картер, продолжая говорить нарочито бодрым тоном, начал рыться в черном саквояже. «Ты нужна Саре», – решительно напомнила она себе. Какие бы ужасы ей ни пришлось наблюдать, ради Сары она пройдет этот путь до конца. Первое, что вытащил из саквояжа мистер Картер, не внушало больших опасений: стеклянная бутылка с какой-то неприятной на вид жидкостью. Набрав ее в пипетку, он заставил Сару открыть рот и молниеносным движением впрыснул в горло жидкость. Не ожидавшая подобного коварства, Сара скривилась от отвращения и обиды.
– Мятный леденец? – предложил мистер Картер. – По-моему, ты его заслужила. Ты храбрая девочка.
Мятный леденец успокоил ребенка, по крайней мере на какое-то время. Оставив ее спокойно его сосать, мистер Картер отвел лорда Малкома и Натали в сторону.
– Как вы, должно быть, догадались, я дал ей снотворное. Подождем, пока она заснет, а потом я вправлю ей кость.
О Господи! Он собирается вправлять ей кость! Хирург продолжал что-то объяснять Малкому, а тот невозмутимо спрашивал его, что он обнаружил и что нужно делать. Натали не слышала ни того, ни другого. Она была в таком отчаянии, словно не Саре, а ей самой предстояло это испытать. Ужасно видеть, как страдает ребенок, особенно когда ты его так любишь, как она любит Сару.
К сожалению, объяснил мистер Картер, он не мог дать девочке достаточной дозы наркотика, чтобы она отключилась от действительности на время операции. Если бы он это сделал, во время операции она могла бы умереть. Он плохо знает свойства этого лекарства.
