— Ты смерть?
— И смерть тоже.
Сказать, что я был потрясен этой встречей, — значит ничего не сказать. Все-таки образ смерти мне до сих пор рисовался иначе. В виде старушки с косой. Впрочем, старушки тоже когда-то были молодыми. Сирин сбросила белые крылья и приблизилась ко мне. Теперь она как две капли воды походила на Маргариту де Руж, хотя минуту назад она напомнила мне мою мать.
— Ты не Маргарита! — сказал я, делая шаг назад.
— И Маргарита тоже, — возразила Сирин, беря меня за руку. — Я та, которую ты ждешь.
Я искал различий между этим странным существом и Маргаритой и не находил. Это было ее тело, это были ее глаза, и это были ее руки. Мне трудно было устоять. Да я и не пытался. Ночь, обещавшая лишь тоску и скуку, обернулась раем. Как долго продолжалось это безумие, я не знал. Но все в этом мире рано или поздно кончается — и хорошее, и плохое. Мы лежали на песке с царевной-лебедью и молча наблюдали, как на небе зажигается заря. Я даже не знал, можно ли считать мою связь с Сирин изменой Маргарите. Она была ею или только казалась?
— Ты все поймешь со временем, царевич Вадимир, Великий Магог подлунного мира.
— А как же Катадж? Кто укажет мне туда дорогу? Клубок в руках Сирин появился ниоткуда, что, впрочем, меня нисколько не удивило. В конце концов, я был не первым добрым молодцем, воспользовавшимся подобным даром.
— Это нить твоей жизни, царевич Вадимир, сын Аталава, она приведет тебя в град Катадж и выведет обратно. Следи только, чтобы ее не оборвали.
Сирин вскочила на ноги, взмахнула руками и стала столь стремительно превращаться в птицу, что я невольно прикрыл глаза. А когда открыл их, то никого рядом с собой не обнаружил. И только откуда-то сверху до меня донесся знакомый голос:
— Прошай, Великий Магог, или, точнее, до свидания.
Я повертел в руках подарок Сирин, но ничего особенного в нем не обнаружил. Трудно было смириться с мыслью, что в этом клубке шерсти содержится вся моя жизнь. Но в любом случае он должен был вывести нас к граду Катаджу, которым ныне правит не Великий Гог, а жалкий самозванец. Я вдруг вспомнил свою первую встречу с жрецом Ширгайо. Почтенный старец тогда усиленно сватал меня на трон, опустевший после гибели царя Аталава… Уж не о граде Катадже он вел речь?
Мое возвращение в павильон произошло под звуки бодрой мелодии, которую насвистывал Марк Ключевский. Вся компания уже сидела за столом и наслаждалась изысканным завтраком. Я поспешил присоединиться к своим кайфующим спутникам.
— Вы что, Чарнота, собрались варежки вязать? — бросил недоуменный взгляд на клубок Вацлав Карлович.
— Это нить моей судьбы, — пояснил я присутствующим. — Она приведет нас в град Катадж и выведет обратно. Обрыв этой нити чреват и для вас, и для меня большими неприятностями. Прошу это учесть.
— А кто вам дал этот клубок? — спросил Крафт.
— Птица Сирин, она же царевна-лебедь.
— Все-таки вы негодяй, Чарнота, — усмехнулась Анастасия. — Жена страдает в лапах инквизиции, а он, видите ли, развлекается с пташками.
— Мы едем или нет? — повысил я голос.
— Едем, — твердо сказал Марк. — Даешь град Великого Гога!
— Он не Гог, — возразил я. — Он самозванец.
— А нам без разницы, — усмехнулся Крафт, поднимаясь из-за стола вслед за Ключевским.
Ворота распахнулись сразу же, как только мы сели на коней. Однако наш торжественный выезд из обители мертвых едва не обернулся конфузом. У входа нас встретила огромная толпа, потрясающая дубинками. Рев стоял такой оглушительный, что впечатлительный Бернар де Перрон едва не повернул коня обратно.
— Они нас приветствуют, — остановил робкого менестреля рассудительный Крафт.
Приветствовали, кстати говоря, только меня, ибо это именно я был Великим Магогом. Подлетевший ко мне на всех парах знакомый гоблин быстро развеял возникшие кое у кого на этот счет сомнения.
— Как тебя зовут, любезнейший?
— Балдерук, ваше величество.
— Так вот, любезнейший Балдерук, передай народу, что мы, Великий Магог, тронуты до глубины сердечной встречей наших подданных. И никогда не забудем их преданности. Но сейчас у нас неотложные дела, надо побеждать Гога и его присных, захвативших град Катадж. Мы просим, точнее, приказываем освободить дорогу.
Гоблинов на поляне было никак не меньше десяти тысяч. Каким образом Балдеруку удалось собрать такую большую орду, я затрудняюсь ответить. Но чувствуется, малый постарался.
— Мы пойдем с вами, Великий Магог! — воскликнул Балдерук. — Наша жизнь в ваших руках!
— Берите их с собой, Чарнота, — посоветовал Крафт. — Эти парни нам пригодятся.
Вацлаву Карловичу легко советовать, а каково человеку, прежде командовавшему только отделением, получить под свое начало целую армию. Я уж не говорю, что эта армия плохо обучена и еще хуже вооружена.
— Я назначаю вас своим заместителем, генерал Балдерук. Приказываю держать всех в кулаке и не лезть поперек батьки, то есть меня, в пекло. Задача ясна?
— Ясна, — четко отрапортовал новоявленный генерал. — Разрешите выполнять, ваше величество?
— Выполняйте, Балдерук. Родина вас не забудет. К чести Балдерука, он быстро навел в орущей и беснующейся толпе гоблинов образцовый порядок. Гоблины выстроились в колонну и, четко отбивая голыми пятками шаг, двинулись за Великим Магогом в невероятный поход. Дабы не глотать пыль, поднятую марширующим стадом, мы выдвинулись вперед. При этом я бросил под передние копыта своей лошади драгоценный клубок. Клубок мгновенно ожил и бодро покатился по дороге, оставляя за собой в слое многовековой пыли чуть заметный след.
— Как вы думаете, Чарнота, далеко отсюда до града Катаджа? — спросил Крафт.
— Понятия не имею.
— Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается, — вздохнул Марк.
— Но вы хоть знаете, как этот город выглядит?
— Разумеется, нет.
— А почему не спросили у птицы?
— Она не птица, она девица, — хихикнула Анастасия.
За что я не люблю ведьм, так это за ехидство, склонность к сплетням и скандалам. В этом их главное отличие от женщин, которых, как всем известно, отличает кроткий нрав и уважение к сильному полу, то бишь к мужчинам. Ведь недаром же сказано в одной умной книге: жена да убоится мужа своего.
— Во-первых, вы мне не муж, Чарнота, — выслушав мою отповедь, ответила Анастасия, — и даже не любовник, а во-вторых, из вас проповедник как из меня девственница.
Наше путешествие продолжалось чуть не целый день. Сначала мы продвигались по скудной равнине, лишь кое-где приукрашенной чахлыми кустиками и увядшей под палящим солнцем травой. Потом раскаленную солнцем степь сменил дремучий лес. И, наконец, на нашем пути встали горы. Мое утомленное воинство едва не устроило бунт, требуя отдыха. Я готов был уже поддержать недовольных гоблинов, но неугомонный генерал Балдерук подавил зреющий мятеж в самом зародыше, заявив, что мы отдохнем на перевале, правда, для многих этот отдых превратится в вечный. Такое устрашающее пророчество повергло в уныние всех, включая меня. Однако, судя по всему, Балдерук был прав. Так как вскоре на нашем скорбном пути выросла грандиозная крепость, построенная каким-то шибко мудрым стратегом. Справа от нас была скала, слева — глубокая пропасть, а впереди — стена, сложенная из гигантских камней, которую уж точно нельзя прошибить ни лбом, ни тараном. Короче говоря, классический тупик.
