Ее улыбка погасла.
— Я знаю. Я веду себя ужасно. Но я действительно собираюсь пройти через них, если это будет означать спасение моей сестры.
— Но? — спросила я.
Она сдвинулась на своем кресле, подогнув под себя ноги и не обращая внимания на болтающийся по бокам ремень безопасности.
— Была причина, по которой я противилась браку с Джулианом. Ну, кроме того, что это было бы все равно что выйти замуж за брата. — Она поморщилась. — Без обид.
— Я не обижаюсь. — Если бы Жаклин вышла за него, сейчас все могло бы быть совсем, совсем по-другому. Я даже представить себе не могла, каким был бы тот мир. От одной мысли о моей паре у меня внутри все перевернулось от чувства вины. Я отогнала мысли о нем и сосредоточилась на своей подруге. — Так какова же была истинная причина?
— Я была влюблена в другую, — тихо сказала она. — Иногда мне кажется, что она могла бы стать моей парой, но тогда все было иначе.
— И ты не могла быть с ней, потому что она — женщина? — предположила я.
— Вампиры гораздо спокойнее относятся к таким вещам, — объяснила она с улыбкой. — Мы прожили все этапы развития сексуальности, но Обряды консервативны.
— Их смысл в том, чтобы производить на свет маленьких вампирских детей. — От одного этого слова у меня затрепетало сердце. Вот чего хотели от меня Обряды.
— Чистокровные хотели увеличить свою численность. — Она пожала плечами. — Кто может их винить?
— Есть кое-что, чего я не совсем понимаю, — призналась я. — Если ребенок наполовину фамильяр и наполовину вампир, то почему он становится вампиром? Они когда-нибудь становятся ведьмами?
— Официально — нет. Ходят слухи, конечно. Что некоторые дети рождаются и превращаются, когда достигают возраста неистовства.
— Неистовства? — повторила я. Это звучало… плохо.
— Чистокровные вампиры, такие как мы с Джулианом, рождаются вампирами, конечно. Но те, кто родился от фамильяра и вампира, взрослеют как люди, пока не достигают возраста неистовства. В общем, где-то после двадцати, обычно ближе к тридцати, у всех по-разному, их вампирская генетика начинает проявляться.
— И тогда они впадают в неистовство?
— Все вампиры испытывают его, — объяснила она. — Аппетит становится ненасытным, потому что тело обретает бессмертную форму.
— Аппетит? То есть вы много едите?
— Речь не только о тяге к крови. — Она подмигнула мне, и мои щеки вспыхнули. Конечно, это не так. — У чистокровных вампиров это иногда случается в первые пару сотен лет. Вот почему никто не посещает Обряды, пока им не исполнится хотя бы пятьсот. — Жаклин замолчала, и я поняла, что она думает о своей сестре. Я видела, как у нее сжалось горло, и гадала, о каком неприятном воспоминании она умолчала. — Я была разочарованием для своих родителей. Не такая милая и послушная, как Камилла. Они все время оставляли нас вместе, надеясь, что она повлияет на меня. Но ничего не вышло. Поэтому у них осталась только моя сестра. Я думаю, что их стремление выдать меня замуж за Джулиана была их последней попыткой сделать свою старшую дочь нормальной.
— Все это не имеет смысла, — сказала я со вздохом. — Все это кажется таким старомодным.
— Так и есть. — Жаклин поднялась на ноги и направилась к бару. Она даже не покачнулась, когда мы попали в зону турбулентности. — Но вампиры — настоящие снобы, принадлежащие к элите. Поверь мне.
— Не сомневаюсь. Я знакома с Сабиной, — сухо сказала я. — Итак, эта женщина, которую ты любила. Она была человеком? Фамильяром?
— Вампиром. — Она достала бутылку водки и налила немного в два стакана, даже не потрудившись чем-то разбавить.
Тот факт, что она любила вампира, удивил меня. Может, поэтому она избегала сезон и его приемы? Чтобы избежать бывшую любовницу?
— Она… еще жива?
— Ее больше нет. — Она одним глотком осушила свой бокал. А я просто уставилась на свой. — Ее уже давно нет.
— Мне очень жаль. — Я говорила серьезно. Я не могла представить, что потеряю Джулиана. — Что случилось?
Вампиры были практически неуязвимы. Я знала, что их можно убить. Хотя никто, похоже, не хотел рассказывать мне, как. Я не могла винить их за это. Если бы у меня был шанс на бессмертие, я бы тоже не хотела выдавать свои секреты.
— Ее заставили принять участие в Обряде. Мы поклялись, что найдем способ пройти через это. Никто не знал нашего секрета. Но на Первом Обряде она встретила мужчину, и все изменилось.
Мое беспокойство усилилось, и я потянулась и взяла ее свободную руку.
— К концу сезона она вышла замуж, — продолжала Жаклин, в ее глазах блестели кровавые слезы. — Ее увез один из самых могущественных вампиров-наследников в мире, и на этом все закончилось. Она больше никогда со мной не разговаривала. Даже не пыталась.
— Что? — задохнулась я, сжимая ее руку. — Я не могу в это поверить.
Одинокая красная капля скатилась по ее щеке, когда она подняла свое лицо к моему.
— Я никогда никому не рассказывала об этом.
— Я клянусь, что никому не скажу ни слова.
— Я знаю. — Она сжала мою руку в ответ, грустно улыбнувшись. — Хотя я не уверена, что и дальше хочу держать это в секрете.
— Не надо, — яростно сказала я. — Никогда не извиняйся за то, кто ты есть.
— Я никогда не извинялась. Это всегда было только моей проблемой. — Она отстранилась, откинув светлые волосы за плечо. — Есть кое-что, что тебе нужно знать. Джулиан тоже должен знать, если я наберусь смелости рассказать ему.
— Что бы это ни было, мы будем рядом. — Мы были знакомы всего несколько месяцев, но я любила Жаклин как сестру.
— Я не уверена, что Джулиан согласится с тобой. — Она глубоко вздохнула. — Недавно я узнала, почему она больше не разговаривала со мной. Все эти годы я винила ее за то, что произошло, за то, что она подпустила к себе этого мужчину. Я винила ее за то, что она позволила привязать себя к нему.
— Нет. — Это тихо сорвалось с моих губ, но она услышала.
— Я была так зла на
