однако после ранения начал испытывать интерес к антивоенным, левым идеям. Он узнал, что его двоюродный дед Фридрих Зорге был близким другом создателей коммунистической идеологии Карла Маркса и Фридриха Энгельса. Восстанавливаясь после ранения, он начал читать Маркса и увлекся его учением. Впоследствии Зорге изучал экономику в университетах Берлина и Киля, а в Гамбургском университете защитил диссертацию в области государства и права. Тогда же он вступил в Коммунистическую партию и по партийному заданию начал работать журналистом в городе Золинген.
В 1923 году жизнь Зорге перевернули два события. Во-первых, было жестоко подавлено восстание Коммунистической партии Германии (КПГ), тогда молодой Зорге понял, что пролетарская революция – это не так-то просто.
Во-вторых, в Германию с особым поручением приехал Давид Рязанов, директор основанного в 1921 году Института Маркса и Энгельса (позже Института Маркса – Энгельса – Ленина). Институт готовил к печати полное собрание сочинений Маркса, и Рязанову нужны были его рукописи. Они с Зорге познакомились, когда тот передал ему письма Маркса его двоюродному деду Фридриху. Вернувшись в Москву, Рязанов рассказал представителям партийной верхушки и руководству разведки о способном и решительном молодом коммунисте, с которым познакомился в Германии[184]. И вот, когда Зорге пребывал в унынии после неудавшегося восстания КПГ, из Москвы пришло приглашение – ему предлагали год поработать в Коммунистическом интернационале.
Целый год он раздумывал. Но в 1925 году, как он потом напишет в токийской тюрьме во вступительном абзаце своих показаний, его приняли в Коммунистический интернационал, сокращенно Коминтерн. Теперь он был одним из его международных агентов. Руководитель военной разведки Ян Берзин считал, что Зорге может быть им полезен, и взял его в свою организацию с кодовым именем «Рамзай»[185].
Китайская разведка заподозрила первой
В качестве первого задания Берзин направил Зорге не в Европу, а на Дальний Восток.
В Китае уже два года бушевала гражданская война. Агент Коминтерна Михаил Бородин до этого с большим трудом привлек на сторону Москвы Китайскую национальную партию Гоминьдан, но когда в 1925 году умер от рака ее основатель Сунь Ятсен, между Гоминьданом и Коммунистической партией Китая начались трения. После Шанхайской резни 12 апреля 1927 года, когда по инициативе националистов были убиты тысячи коммунистов, трения переросли в гражданскую войну. Бородин был вынужден покинуть Китай.
Сталин колебался: поддержать ли ему Коммунистическую партию Мао Цзэдуна и Чжоу Эньлая или партию Гоминьдан, которая на тот момент еще не заняла враждебную Москве позицию? Он не хотел сделать ставку и проиграть.
Чтобы понять, на кого следует поставить, Москва направила в Шанхай группу разведчиков, в числе которых снова под видом журналиста находился Зорге.
Однако по плану Берзина сначала ему следовало поехать в Германию и получить там журналистское удостоверение. В конце декабря 1929 года, когда Зорге сел на пароход, следующий из Марселя в Шанхай, у него при себе было удостоверение китайского корреспондента берлинской сельскохозяйственной газеты «Дойче гетрайде-цайтунг». Одновременно он сотрудничал и с «Франкфуртер цайтунг».
Как только он отправился в Шанхай, из Москвы ему порекомендовали познакомиться с американской журналисткой, давним корреспондентом «Франкфуртер цайтунг» в Китае Агнес Смедли. Она с симпатией относилась к социалистам, и в Шанхае у нее было множество знакомых. Зорге, прибывший в Шанхай в январе 1930 года, при знакомстве со Смедли представился «американским независимым журналистом М. Джонсом». Смедли нельзя было назвать красавицей, однако она привлекала своим умом. Некоторое время между ними был роман. Смедли была на несколько лет старше Зорге и помогала ему во всем.
После подрыва Южно-Маньчжурской железной дороги, контролируемой Японией, японцы обвинили в этом Китай и в сентябре 1931 года оккупировали Маньчжурию. Тогда Зорге обратился к Смедли с просьбой: может ли она познакомить его со своими японскими друзьями? Япония теперь имела официальную сухопутную границу с СССР и вызывала в Москве большое беспокойство.
Смедли представила его китайскому корреспонденту «Асахи симбун», внешнеполитическому обозревателю Хоцуми Одзаки. Тот быстро стал ближайшим осведомителем и другом Зорге (которого тогда, правда, знал как Джонса), а затем и разделил его судьбу. Идеалист и одновременно марксист Одзаки происходил из богатой и знатной семьи, у него были обширные связи при дворе и в правительстве. «Джонс» раскрыл ему свой настоящий род деятельности, предложил сотрудничество. Одзаки согласился и стал первым агентом, которого Зорге завербовал на службу советской военной разведки[186]. Вскоре Одзаки привел к Зорге еще двоих. Первым был немец Макс Клаузен, занятый морской торговлей. Он был коммунистом и радистом. Был открыт еще один канал для отправки в Москву зашифрованных сообщений, начала оформляться сеть осведомителей Зорге. Другим же человеком был японский корреспондент еженедельника «Шанхайские новости» Тэикити Каваи. Через некоторое время Зорге направил Каваи в Маньчжурию. Целью было узнать, не планируют ли японцы с территории Маньчжурии напасть на Китай и Советский Союз?[187] В это же время никому не известный журналист Рихард Зорге отправлял в «Дойче гетрайде-цайтунг» длинные статьи примерно с такими заголовками: «Растущий экспорт китайского арахиса», «Рост производства кунжута в Китае», «Урожай сои в Маньчжурии» и т. д. В «Франкфуртер цайтунг» иногда появлялись статьи, подписанные «М. Джонс», другие журналисты о нем ничего не знали.
Именно тогда этот появившийся в Шанхае из ниоткуда М. Джонс привлек внимание одного человека. Шеф разведки армии Гоминьдана заподозрил, что «американский» журналист может быть советским шпионом. Но расследование не дало результатов, дело Джонса осталось незакрытым.
Поведав столько подробностей, мы не можем умолчать и о том, кем был начальник разведки Национально-революционной армии Китая под руководством Чан Кайши. Это был Моррис Коэн, гражданин Великобритании и Канады еврейского происхождения.
Еврей-авантюрист во главе китайской разведки
Моррис Коэн вполне мог бы стать персонажем приключенческого комикса. При рождении ему дали имя Мойше, он был сыном бедных родителей, бежавших в Англию от еврейских погромов в Польше. Еще в молодом возрасте у него возникли проблемы с законом, и семья отправила его в Канаду. Там он несколько раз сидел в тюрьме и завел знакомства среди китайских железнодорожных рабочих.
Однажды, благодаря приобретенному в лондонских подворотнях опыту и пистолету на поясе, он сумел спасти от уличной шайки владельца китайского ресторана и стал героем китайской диаспоры. Вскоре его пригласили стать военным инструктором в отделении партии Гоминьдан, куда входили рабочие и коммерсанты китайского происхождения.
Через некоторое время Коэна привезли в Китай и представили тогдашнему руководителю Гоминьдана Сунь Ятсену. Очень быстро он стал личным телохранителем Суня, а затем и начальником его разведки. Из-за пистолетов на поясе его
