ушах Деяна, и он почувствовал, как по щекам стекают слезы, чертя неровные дорожки на обветренном лице.
— Будет все, как ты учил, батюшка… — беззвучно прошептал княжич, расставаясь с тоской.
Будет еще время горевать о мертвых. Сейчас же — нужно спасать живых.
Роек, то и дело улетавший на разведку, вернулся аккурат к тому моменту, когда первые ряды странного войска ступили в пролесок, миновав и чащу, и топкие болота. До Ивруча пешим ходом оставалась всего-то пара часов.
Именно здесь Ярина впервые нашла будущего жениха, лежавшего в беспамятстве из-за глубокой раны. Именно здесь впервые предал Деяна Вардей. Именно здесь ныне остановится войско будущего князя, на последний привал перед атакой.
— Не жгите костры. Осталась еще пища с прошлой стоянки. Как наступит ночь — выступаем к городу.
Княгиня, глядя на сына, поневоле задавалась вопросом — откуда в нем вдруг появилась та самая стать и незримая, но ощутимая сила, присущая лишь истинным правителям? Видимо, многое пришлось перенести Деяну за столь короткое время, раз он так повзрослел, превратившись из взбалмошного мальчишки — в мужчину. И верила Варвара, что удастся ее младшенькому отстоять Ивруч. Но на душе все равно было тяжело.
Не к простому врагу шли — к сыну и брату. К тому, кто попрал все мыслимые законы, и божеские, и человеческие, убив родного отца. И все же… Вардей был, есть и будет родным человеком.
Княгиня сжала руки в кулаки, ногти до крови впились в ладони. Глухая боль ворочалась в ней, как гадюка, свернувшаяся в тугой клубок. Любомира схоронила… Мстислава схоронила… теперь, поди, и Вардея схоронить придется. Не простит его народ, потребует кровавую жертву в качестве расплаты.
Варвара смахнула выступившие на глазах слезы, и скрылась в повозке, плотнее запахнув теплый плащ. Вардей сделал свой выбор… больше она ничем не сможет ему помочь. Теперь его судьба в руках Деяна и жителей Ивруча.
И все же, боль рвалась наружу, со слезами, с тихим, горестным стоном — сквозь сжатые до боли зубы. Сын… родной сын, которого носила на руках и прикладывала к груди, который улыбался ей, сверкая серыми глазенками, прибегал в детстве со двора, запрыгивал на колени и взахлеб рассказывал, как играл с Любомиром в богатырей… когда, когда же успел он превратиться в блудодея, сквернавца и отцеубийцу? Что поселило в его душе семена безумия и жажды крови? Неужели… это они с Мстиславом виноваты в том, что он стал таким?
Лада и Ярина сели по бокам от безутешно рыдающей Варвары, обняли и прижались к ней, делясь лаской и теплом. Постепенно она немного успокоилась, но говорить все еще была не в состоянии. Так и уснула, намаявшись от переживаний.
Наконец, стемнело. Из леса вылетело несколько крупных филинов, присоединившись к уже и без того большому войску. Деян, сев на Молчана, приказал выдвигаться к Ивручу, оставив на границе леса только повозки и часть людей в качестве охраны. Конечно, ни Лада, ни Ратиша, ни Ярина с княгиней тоже не смогли последовать за княжичем, и им оставалось только ждать, надеяться и молиться.
Деян же, ни разу не оглянувшись, сосредоточился на предстоявшем бое — его рука лежала на рукояти меча, и Кладенец в кои-то веки не ворчал, жалуясь на бестолковость хозяина. Волшебный клинок готовился ощутить вкус человеческой крови, и синее пламя, окутавшее его, рвалось наружу, то и дело мерцая у рукояти.
Дошли до стен города, и не останавливаясь, двинулись по берегу реки к тому самому камню, который закрывал тайный проход в Ивруч.
— Ну-ка, подсобите. — Деян спрыгнул на землю и надавил на крупный белый валун, почти сразу услышав щелчок.
Ратники поспешили на помощь, отодвинули камень, и вскоре на берегу можно было наблюдать странную картину: люди и лесная нечисть по очереди подходили к стене и исчезали, словно проходя ее насквозь.
— Как доберемся до конца прохода, сразу вылезайте наверх и проходите дальше. Если заметите кого-то из людей Вардея — не мешкайте, рубите сразу. Чем позже брат узнает о нашем приходе, тем меньше людей пострадает во время боя. — Деян, шедший первым, напутствовал воинов, внутренне содрогаясь от мысли о том, что может произойти уже совсем скоро.
Несмотря на то, что княжич понимал необходимость защитить мирных жителей Ивруча от безумного князя, самолично казнить брата ему не хотелось. Он бы вообще предпочел обойтись без новых жертв на территории города. Собрать бы всех, кто предал Мстислава, и отправить к великому князю — пусть сам решает, что с ними делать. Но если дать слабину, как потом править? Вот и думай, решай теперь, поднимать ли меч на родича, пусть и столь омерзительного, или отдать его на суд кому другому…
В одном Деян был уверен точно: Мазырю он не пощадит. Пусть и женщина, но ответить должна по всей строгости. Именно эта скверная баба толкнула Вардея на преступления, до которых он сам еще не враз бы додумался. И были бы живы и Любомир, и отец…
За этими мыслями сам не заметил, как добрались до лаза наверх. И тут Деяна ждал неприятный сюрприз. Камень, ранее закрывавший проход в погреб, был убран. И рядом, в погребе, кто-то был…
— Тихо! — прошептал княжич, приложив палец к губам.
Идущие за ним воины остановились, по цепочке передавая приказ. Деян, едва дыша, крадучись приблизился к отверстию, за которым слышались чьи-то встревоженные голоса.
— И долго нам тут сидеть?! Совсем Вардей обезумел, уже во всю чушь верит, что ему Велемир скажет! А этот дурень и сам не знает, когда именно придут к нам эти «чудища». Я так и вовсе не верю, что сие возможно…
Деян вслушивался в голос невидимого врага, и что-то в нем казалось смутно знакомым. Напрягши память, княжич вдруг понял, что знает говорившего — речь держал бывший княжеский сотник Ратимир, отец Мазыри.
— А я почем знаю, долго али нет? — огрызнулся собеседник Ратимира. — Сказано ждать, вот и ждем. А Велемира дочь твоя пытала чуть не до смерти, вряд ли брехать бы стал про столь важные вести. Придет еще щенок Мстислава по наши головы, не сомневайся. Что же насчет чудовищ, кои ему помогать будут — тут уже волхв
