ответил Сид.
А потом притянул меня к себе и поцеловал в висок.
Это было как удар тока.
Глоток ледяной воды в самый жаркий день.
Блеск серебристой стали, рассекающей плоть.
Осколок слова «вечность», вонзившийся в сердце.
– Надо же… – я ответила и не узнала собственный голос. Слишком спокойный. Как будто не было того водоворота чувств, который закручивался сейчас внутри, утягивая за собой последние обрывки разума и ясного сознания. – Надо же. Тогда мне хочется знать. Мы с тобой встретились тогда… потому что я была идеальной кандидаткой для учебы в академии? Или… у тебя были какие-то другие планы?
– Даже если и были, – тихо отозвался Сид, – ты решила по-другому.
– Элина сказала, если я снова стану обычным человеком, то мы с тобой больше не увидимся!
– Возможно, Элина обманула.
– Почему тогда ты не остановил меня?
– Потому что я не нарушаю правила игры.
– Какой игры?
– Такой, – Сид обнял меня, и я почувствовала, как бьется его сердце. Медленно-медленно. Совсем не как мое, которое, по-моему, уже собиралось проломить ребра и отправиться на свободу, в зимнюю ночь, далеко-далеко за горизонт. – Фейри не имеют права вмешиваться в жизни людей. Только когда те на грани. Когда в одной точке сходятся грани измерений и судеб. А я… – он закусил губу. – С тобой… Один раз я уже нарушил правила. Если бы я еще раз вмешался… Ничем хорошим это не закончилось бы.
– А теперь закончится?
– Смотря что ты имеешь в виду под «хорошим».
– Мы… – я закрыла глаза. И мысленно накрылась одеялом с головой. Как будто я в домике. И сплю. И все это не по-настоящему. – Мы с тобой… может быть…
– Ты хочешь знать, сможем ли мы встречаться? Как Тина и Дэн? – Сид отстранился и взял меня за подбородок. Когда я открыла глаза, то утонула в фиолетовом взгляде. Эльф смотрел не мигая одновременно на меня и сквозь меня, далеко-далеко, и, кажется, все никак не мог разглядеть то единственное, что ему было нужно. – В этой версии реальности – вряд ли.
– Почему?
– Кодекс запрещает мне встречаться с ученицами академии.
– А когда я закончу учиться?
Сид горько усмехнулся:
– Если.
– Ты пригласил меня сюда… – я медленно вытянула ладонь из его пальцев, чувствуя, что сейчас снова расплачусь, – чтобы дать надежду, а потом…
– Яна. Я не знал, что ты ко мне чувствуешь. Вдруг мы бы просто потанцевали, сказали друг другу пару комплиментов и разошлись. Ко взаимному удовольствию.
– А теперь просто потанцевали и разойдемся ко взаимному горю?
– Не просто, – сказал он, а потом наклонился и поцеловал меня. Стал ветром, что обнимал меня за плечи и не давал упасть, стал воздухом, живительным и сладким, стал закатным небом, в которое я упала, раскинув руки. Стал росчерком древнего заклинания, тайным словом, ключом ко всем загадкам и тайнам. Земля перестала вращаться, время прекратило отсчет, и меня будто стерли из этой картинки. А потом нарисовали заново.
– Что бы я ни сказал, – прошептал Сид, отстранившись, – это не принесет тебе утешения. Сейчас. Но потом ты поймешь, что горя не будет. Правда.
– Почему?
– Потому что все будет так, как ты решишь. Не обстоятельства. Не я. Только ты сама.
Глава 9. Признания и проклятия
– Ты не слушаешь, да? – спросила Лия и дернула меня за рукав. Наверно, если бы она этого не сделала, я бы так и не пришла в себя.
– Прости. Не слушаю. Наверно… просто засыпаю.
– Ян, как ты можешь спать, когда вокруг такая красота?
Мы стояли на краю танцевального круга, лицом к светлеющему горизонту. А над головой у нас трепетали и плескались ленты северного сияния, тянулись над морем, отражались в волнах и делали мир игрушечно-сказочным.
– Красота, – послушно кивнула я.
– Ты какая-то… как кукла. Или даже замерзшая кукла.
– А ты – наоборот. Отвратительно бодрая для восьми с лишним утра, учитывая, что ночью мы не спали.
В ответ Лия победно улыбнулась и вытащила откуда-то из рукава маленькую бутылочку. Как заправский фокусник. Протянула мне. Я прищурилась, разглядывая бриллиантовую искру, плавающую в жидкой черноте.
– Что это?
– Ингредиент. Мой. Собственный! Я загадала желание и поймала отблеск падающей звезды.
– Ого. Но Лира говорила…
– Не экспериментировать самим! Без присмотра. А тут она показала нам, как это делается! От и до. Представляешь? Было ужасно интересно. Только извини, что я тебя бросила и вообще…
– Не извиняйся, – я фыркнула. – Я же не лучший алхимик курса. В отличие от вас. Так что все было правильно.
– Тебе не было скучно?
– Нет, – вот тут я была искренна на все сто процентов. Скучно мне на Зимнем балу точно не было. – Мы поболтали… с Тиной. Потом я танцевала… А ты?
– Что – я?
– Удалось потанцевать?
– Нет, – Лия усмехнулась. – Меня, кстати, приглашали. Студенты старших курсов, незнакомые. И даже Витек сподобился. В своей неповторимой манере гопника. Ты его представляешь в ритме вальса?
– Вот и посмотрела бы.
– Мне не настолько интересно, – она резко тряхнула головой. Потом медленно провела пальцем от виска к краю рта, по бугорку шрама. – Не для того я выжила, чтобы наступать на эти грабли второй раз. Никаких мужчин. Никакого флирта. Соплей. Чувств. Как-нибудь без меня.
– Прости, что напомнила…
– Да брось, – Лия попыталась улыбнуться, но в глазах ее все еще плескалась злость. – Ты же не нарочно. Оно и не болит… Пока не вспоминаешь.
Первый лучи солнца показались из-за горизонта, и пол у нас под ногами задрожал. Послышалось громкое «зонн», и факелы начали гаснуть и падать вниз.
– Спасибо вам! До следующей долгой ночи! – закричали тоненькими голосами, и тут я увидела, как из ниоткуда появляются маленькие музыканты с флейтами и лютнями, раскланиваются и тают в воздухе, словно мираж.
– Пойдемте, – к нам подошла Лира. – Через несколько минут тут все начнет разрушаться… Надо успеть уйти раньше. Чтобы не простудиться на ветру.
Толком не помню, как мы добрались до ротонды, а потом шли по подземному коридору. Когда же мы расселись по машинам, я на секундочку прислонилась виском к стеклу и заснула. Кажется, Лия смеялась, когда мы приехали. Выпихивала меня наружу и утверждала, что я точно попаданка, а не настоящая принцесса. Ибо настоящие принцессы спят в хрустальных гробах, а не в лимузинах, которые вот-вот превратятся в тыкву, потому что самая длинная ночь закончилась.
В итоге Лия и, по-моему, Федя вели меня по дорожке к гостинице, а потом по лестнице, наверх, в спальню, а я пыталась врезаться во все углы и слезно просила оставить меня в покое.
