же зазвенели цепи, коими были прикованы к стене мои руки.
— Тебя тоже прицепили?
— Нет, это звенят мои яйца, — саркастично бросил я, разминая затёкшую шею и морщась от боли в затылке. — Искра, неужели ты думаешь, что на тебя цепи накинули, а для меня сделали исключение?
— Ну, мало ли, — хмыкнула она, находясь где-то метрах в трёх справа от меня.
— Ты как тут оказалась? Меня кто-то подло вырубил со спины. Я лишь почувствовал страшную вонь изо рта, — признался я, повесив голову.
— Да и я не больше увидела, — мрачно проговорила девушка. — Там на первом этаже оказалась лужа. Вот девчонка туда башку и макнула. А там воды по колено… Ну я сразу в мешок за вторым фонарём, а меня кто-то по голове приголубил. Вот я здесь и очнулась минут пять назад. Оружие и заплечный мешок с меня сняли. И метла не призывается.
— Короче, влипли, — подытожил я, тоже лишившись всего оружия, щита, шлема и мешка. — Теперь нам остаётся лишь уповать на милость хозяев. Надеюсь, нас хоть не сожрут.
— Может, и не сожрут, — донёсся из темноты хриплый голос, который мог бы принадлежать заядлому курильщику.
— Подслушивать — нехорошо, — просипел я, прижавшись к стене.
Владелец голоса ничего мне не ответил, зато чем-то щёлкнул и в темноте вспыхнул сноп искр, а затем загорелся факел. Его трепещущее на сквозняке пламя осветило небольшую комнату, которая, скорее всего, находилась на втором этаже башни. Тут рос всё тот же мох, на полу лежали кости, а в дверном проёме стояли две фигуры. Одна принадлежала высокому, но сильно горбящемуся доходяге с красными глазами, а вторая — той самой девочке. Она избавилась от арбалетного болта, а также щеголяла лысиной и ужасающими шрамами на лбу и правой щеке, а в том месте, где была страшная рана от топора, сейчас вздулась багровая ниточка сросшейся плоти.
Я поглядел на её причёску и проронил:
— Тебе так даже лучше.
Она злобно зашипела и двинулась ко мне, но мужик положил ей на плечо когтистую руку и проронил:
— Не сейчас, дитя.
Та послушно остановилась, яростно сверкая глазами. А я чуток расслабился и продолжил разглядывать доходягу. Он носил лишь набедренную повязку из звериных шкур, так что его худое тело с выпирающими рёбрами и десятками шрамов оставалось оголённым. Но меня оно не интересовало. Я сосредоточился на лице, которое больше напоминало недвижимую кожаную маску. У мужика сильно выпирали скулы, а пылающие краснотой глаза ввалились глубоко в лысый череп с острыми эльфийскими ушами. Он был похож на нетопыря, принявшего человеческий вид. У меня от него мурашки бегали по коже. И судя по гримасе Искры она тоже была не в восторге от этого типа.
А он меж тем двинулся ко мне, бесшумно ступая голыми ногами. Я же попытался уползти от него в стену, но она мне не дала этого сделать, так что красноглазый приблизился к моим ногам, присел на корточки, а затем, будто пугая, широко открыл рот, продемонстрировав бурую, воспалённую слизистую, длинные клыки и гибкий, серый язык.
— Вам нужен отоларинголог? — просипел я, стараясь не дышать и не глядеть ему в пасть.
— Смелый, это хорошо, — заявил мужик, растянув синие губы в неживой улыбке. — Ты будешь хорошим подспорьем нашей семье.
— Нет уж, я как-нибудь сам.
Тут он одним неуловимым движением приблизил ко мне свою рожу и яростно прошипел, едва не касаясь своим крючковатым носом моего:
— Ты станешь таким же, как и я. У тебя нет выбора. Или ты умрёшь! И она умрёт! — здесь он указал узловатым пальцем на Искру. — Но если вы согласитесь, то я наделю вас обоих необоримой силой. Вы уже видели, на что способна моя дщерь, а ведь она всего лишь дитя. Представьте ту мощь, которую получите вы — половозрелые, здоровые люди.
— С Искрой ты прогадал. Ей уже на пенсию скоро, так что лучше отпусти её. Нечего силу на неё переводить, — сказал я, насмешливо косясь на девушку, хотя мне было совсем не до смеха. Меня пугало предложение этого упыря. Я крайне не хотел становиться подобным ему. А он, похоже, кто-то вроде вампира или типа того. Мне ведь придётся пить человеческую кровь или делать другую дикую хрень. Кстати, надо бы прояснить этот вопрос, а заодно и время потянуть. Авось что-нибудь случится, что поменяет расклад сил.
— Добрый хозяин, а если я приму твоё заманчивое предложение, то кем стану после этого? Что мне придётся делать?
— Ты станешь бессмертным существом! Сильным, ловким! — жарко выдохнул красноглазый, воздев к потолку руки, а потом упёрся костяшками пальцев в пол, став похожим на обезьяну, и вкрадчиво добавил: — Но за всё надо платить… Ты станешь существом ночи, питающимся сердцами и плотью разумных существ. В этом городе множество людей-рыб. Ты будешь жить вечно!
— Вот оно что… — протянул я, делая вид, что раздумывая над его словами.
Да так великолепно я сыграл роль, что даже ведьма поверила. Она лихорадочно протараторила, забившись в цепях, точно рыбка в сети рыбака:
— Рей! Ты дебил?! Не соглашайся! Ты же потом хрен покинешь эту локацию! Здесь постоянно ночь, а что будет дальше? Я не думаю, что и там пропало солнце! Да ты просто представь, что тебе придётся жрать сердца!
— Заткнись! — яростно прошипел монстр, опалив ведьму гневным взглядом.
— Сам заткнись, урод! — огрызнулась она и, поднатужившись, плюнула. Но её слюна не долетела до мужика и позорно угодила на жёлтый от времени череп, который валялся в паре метров от усмехнувшейся цели. А мужик в следующий миг кивнул девчонке и та, радостно оскалившись, подбежала к Искре и влепила ей звонкую пощёчину. Голова ведьмы дёрнулась, а потом она попыталась укусить маленькую мерзавку, но та ловко отскочила и показала девушке язык — такое же серый, как и у отца. А её батя вдруг пружинисто выпрямился и внимательно поглядел на моё хмурое лицо.
— Ну, что? Каково твоё решение? Умрёшь или откроешь для себя бессмертие?
— Такие вопросы с кондачка не решаются, — пробубнил я, пытаясь не показывать обуявшего меня гнева. — Мне нужно время подумать.
— До рассвета… — нахально бросила ведьма, тряхнув волосами. Похоже, она наконец-то поняла, что я просто тяну время. И
