class="p1">Вторая такая же, да и последующие не сильно от них отличались. Вообще ни одного предположения нет. Пока своими глазами не увижу, что там происходит, точно ничего не пойму.
— Стеклова! — прикрикнул я на самую спортивную из альтушек, которая решила некстати проявить свою спортивность. Притопила что есть мочи и в прямом смысле слова собиралась поперёк батьки в пекло лезть. — За мной!
— Да, Василий Иванович! — блондинка тут же спряталась за мою спину.
Если мерить «астероидный бублик» порталами, то бой развернулся примерно в тридцати порталах от нас, а потому уже спустя минуту бега я-таки увидел, что там творится. Увидел, но пока мало что понял.
Просто толпа каких-то жутковатых арахнидов, внешне похожих на блоху с длинными лапками. Монстры кучковались и как будто бы водили хоровод, а вот в центре воронки то и дело вспыхивало красным.
И оттуда же — насколько я могу понять — доносились все эти крики.
Кажется, блохи осадили орущего. Ну а точнее… орущую.
Дама в беде!
Ядрёна мать, мой любимый классический сюжет! Констанция, я их задержу!
— Ах-ха-ха-ха-ха! — раздался хохот между иномирными ругательствами.
Что ж…
Кажется, дама не в такой уж и беде. Кровь, хитин и мелко порубленные конечности блох поднимались в воздух над эпицентром битвы, как будто где-то там стояла промышленная машина для производства опилок.
Кажется, барышня справляется и сама. Но помочь всё равно следует! Поскольку там за спинами насекомых наш потенциальный собеседник. Не с блохами же нам общаться. Так что стоит показать, что мы по одну сторону баррикад.
А потому я прямо на бегу хорошенько прицелился и послал вперёд себя волну сырой энергии. Волна снесла часть хоровода, но сердцевинку не тронула; всё, как я и хотел.
Свято пусто место тут же затянулось; блохи не заметили потери бойцов и продолжили напирать. Тогда я послал ещё одну волну. И ещё одну. Тут расстояние сократилось до минимума, и мы с альтушками врезались в толпу монстров.
Кто во что горазд, а я целенаправленно прорубался к центру мясорубки.
— Ах-ха-ха-ха-ха! — и снова послышался смех.
А затем я наконец-то увидел её. Я — её, а она, соответственно, меня.
— Охренеть, — вырвалось само собой.
Да и барышня в ответ тоже ляпнула что-то раздражённо-вопросительное, судя по интонации. Барышня… или не барышня?
Поди разбери.
Короче, вот именно так товарищи косплееры и представляют себе демониц из их любимых игр. Кожа цвета спелого помидора, точно такая же радужка глаз, закрученные назад в подобии причёски массивные рога и копыта вместо ног.
Ну и…
Да.
Да-да-да, сиськи, куда же без них? Добренькие такие сисечки размера так-эдак четвёртого, и при этом самой правильной из всех форм. Плоский живот, широкий латиноамериканский зад и симпотная физиономия, чем-то неуловимо напомнившая мне Анфису. Одета демоница была в чёрный бронелиф и… так и быть, назовём это «бронетрусами». По сути пояс, к которому спереди крепилось несколько кожаных пластин с шипами, а по бокам и сзади мелкая кольчуга.
И вот…
Блин…
Почему-то у меня не возникло ни единого сомнения в том, что наряд этот сугубо декоративный. Хотя… могу ведь и ошибаться. Может статься так, что он артефактный и накидывает владелице дополнительные щиты. Во всяком случае, несмотря на хоровод блох вокруг, на ней сейчас ни царапины.
Ну а вот что точно не для красоты — так это её оружие.
Сперва я подумал, что краснокожая взяла по два меча в каждую руку, но когда пригляделся чуть повнимательнее, то понял, что ошибся. Просто лезвия из её мечей торчали сразу в обе стороны и были при этом чуть закруглены на манер сабель.
И отдельное удовольствие посмотреть, как она ими орудовала.
Если бы я попытался кружиться с ними так же, как она, то в лучшем случае отрубил бы себе уши. Виртуозно просто. Феерично, блин!
Однако за всем этим танцем с саблями демонесса не сводила с меня глаз. Думала, видать. Думал и я. Враги мы или не враги? Готовиться к тому, что, покончив с блохами, она бросится на нас с альтушками? И как с ней вообще, блин, разговаривать?
— Мы с миром! — крикнул я. — Мы — друзья! Хотим помочь!
Та в ответ тоже что-то крикнула.
— Друзья! — повторил я погромче, чтобы оно подоходчивей было. — Мы! — тыкнул пальцем себе в грудь. — Ты! — а теперь на неё. — Друзья! — и в качестве финала изобразил рукопожатие.
Рогатая нахмурилась, гаркнула что-то в ответ, а затем вдруг закрутилась вокруг собственной оси на одном копыте в стотысячном тулупе… или тулуп — это когда в прыжке? Не суть! Закрутилась волчком, всё набирая и набирая скорость вращения, затем начала светиться красным и, — бах! — испустила волну какой-то явно смертоносной энергии…
Не будь лопушком, я тут же прикрылся щитами сам и прикрыл девок. Но вот ведь как интересно: эта энергия разбирала блох буквально на молекулы, а нас при этом не тронула вовсе. Ни малейшего давления на щит; осенний падающий лист ударил бы сильнее.
Честно говоря, впервые такую технику вижу.
Что-то очень сильное и при этом удивительно контролируемое.
Итак, монстры рассыпались, а мы остались. Рогатая краснокожая барышня замедлила своё вращение, а затем и вовсе остановилась. Мечи она убрала за спину и тяжело дышала — бронелифчик вздымался вверх-вниз, вверх-вниз, вверх-вниз, вверх-вниз, вверх-вниз, вверх-вниз, вверх-вниз…
— Василий Иванович, — отвлекла меня от наблюдений Шестакова.
Как только блохи исчезли, девки очень разумно собрались у меня за спиной.
— Василий Иванович, что делать будем?
— Без понятия, — честно признался я.
— Это демоница? — с надрывом в голосе спросила Смерть.
— Ответ аналогичный. Могу сейчас сказать лишь одно: раз она владеет подобной магией, то могла бы раскидаться в любой момент и сражалась чисто по приколу. Так что поосторожней на всякий случай. Слышь, Чертанова? — рявкнул я на Дольче, которая ни к месту осмелела и двинулась куда-то вперёд. — Ты куда?
— Да я просто посмотреть, — ответила альтушка, будто сбив с себя оторопь.
А рогатая всё стояла и смотрела на нас. Тоже, по всей видимости, экстренно соображала и задавалась вопросами. Кто мы такие, например? Откуда мы здесь взялись? И почему, в конце-то концов, у нас нет рогов и кожа цвета застывшей монтажной пены?
Что ж…
Делать что-то всё-таки надо, а потому я сделал шаг вперёд и повторил свою пантомиму.
— Ты! — на
