— До встречи.
Я дохожу до выхода, но в дверях застываю. Поворачиваюсь к Грону.
— А поговорить нам с Артемом можно?
— Нет, к сожалению. Иначе давно бы поговорила. Судья принципиальный попался. Никаких поблажек давать не хочет.
* * *
— Полянская Екатерина Борисовна?
— Да, это я. — бомжиха встает со своего места и восходит на постамент для свидетелей.
— Вы знаете за что отбывал первое наказание ваш брат, подсудимый?
— Конечно. Он убил Витеньку. Мужа моего ненаглядного!
Сестра с ненавистью глядит на брата. Полянский смотрит на меня и я как могу, стараюсь поддержать его взглядом, ободрить, сказать, что я с ним, чтобы он не отчаивался.
— Как убил, при каких обстоятельствах?
— Протестую, ваша честь! — встревает Грон, — Это к делу не относится. Обстоятельства того преступления есть в деле. Можно с ними ознакомиться.
— Протестую ваша честь! — парирует прокурор, — Считаю, что обстоятельства убийства Виктора Андреева имеют отношения к данному вопросу. Подсудимый сбежал от наказания именно за это преступление.
— Протест принят, продолжайте.
— Ну выпил Витенька, ну поругались мы, так нет же, приперся Ирод проклятый, братец мой Иуда и убил… уби….л гы…. — позорно разрыдалась сестра Полянского.
— Вывести свидетеля из зала суда.
Грон лишь тихо фыркнул, торжествующе глядя на Македова — мол, привел тот какую-то бомжиху невменяемую… несерьезно как-то подготовился.
* * *
Артем
Второй день не могу наглядеться на Лиану. И просто схожу с ума от бессилия в этой клетке, в этих наручниках. Я прекрасно знаю, что случилось с ней и с дочерью, но помочь своим девочкам ничем не могу. Мне бы дураку предвидеть их похищение заранее, но я слишком был занят этими ежедневными допросами и передачей Лиане всего бизнеса. А нужно было лишь сосредоточиться на их безопасности…
Вчера Арни рассказал мне, что ему удалось пообщаться с Лианой наедине. Я бы сам отдал все на свете, лишь бы снова прижать ее к себе, вдохнуть аромат своей женщины, успокоить, пообещать, что все будет хорошо. Он сказал, что Лиана переживает за то, что должна рассказать суду о произошедшем в поезде.
Но ей нечего бояться! Она в первую очередь спасает нашего ребенка, а во вторую… Я совершил это ужасное преступление и должен понести за него наказание! Я сделал очень больно своей девочке, и даже не представляю, как искупить свою вину перед ней, какого наказания достоин! Всю жизнь теперь мне вымаливать у нее прощения. Но я готов на это, лишь бы только простила, лишь бы приняла, полюбила…
И то что происходит сейчас в их жизни, та опасность которая нависла над дочерью и любимой, я тоже виноват в этом… Я слишком проблемный для них. Им лучше без меня, хотя бы на время!
— Кострова Лиана Александровна, — вызывают ее для дачи показаний.
Лиана смотрит на меня в нерешительности, я ободряюще киваю ей.
Давай милая, расскажи им все. Это ради нашего ребенка. Ты справишься. Только умоляю тебя, не плач. Ни я, ни этот процесс не достойны ни одной твой слезинки.
— Лиана Александровна, расскажите суду, при каких обстоятельствах вы познакомились с подсудимым.
Лиана оборачивается на меня, ища поддержки. Я здесь, малышка, с тобой. Чего-бы ты не рассказала, это никак не повлияет на наши отношения.
— Артем сел в купе, в котором ехала я. Переезжала в столицу.
— Протестую! — встревает Грон, как и обещал, — Это не имеет к делу никакого отношения.
— Протест отклонен, продолжайте.
— Вы ехали в одном купе. Что произошло по пути? — помогает ей прокурор.
— Протестую. — снова не дает и рта Лиане раскрыть Арнольд. — У защиты есть свидетель. Ранее не заявленный. Разрешите не прерывая допроса Костровой допросить нового свидетеля — проводницу того самого вагона в котором ехала и якобы была изнасилована Кострова.
Я не удивлен, Грон первым делом, едва мы узнали о похищении моих девочек разыскал ту самую проводницу и подкупил ее, но Лиана не могла об этом знать. У Македова тоже ошеломление на гадкой роже.
— Зинченко Зинаида Петровна. Она дожидается приглашения в зал заседания в коридоре.
— Хорошо, допрос Зинченко разрешен. Пригласите свидетеля.
* * *
Лиана
Та сама проводница из поезда, по вине которой можно сказать все и произошло, входит в зал, отчаянно избегая встретиться со мной взглядом. Видимо ее гложет совесть все эти годы.
Идет установление ее личности, а потом адвокат задает вопрос мне:
— Вы знаете эту женщину?
— Да… она подсадила ко мне в купе Артема.
— Неправда! — рявкает Зинченко. — Я не брала неуставных пассажиров в вагон. Это — запрещено законом и я такими вещами не занимаюсь!
— Что вы хотите этим доказать? — задает вопрос прокурор адвокату.
— То, что моего подзащитного не было на этом поезде. — спокойно отвечает Грон. — До столицы он добрался автостопом и к произошедшему с Костровой в поезде не имеет никакого отношения.
— Протестую! — заявляет прокурор. — У нас есть еще один свидетель, бывший муж Костровой, который так же подтверждает факт изнасилования и выпадения из поезда Лианы Александровны.
— Протестую! — ухмыляется Грон, — У защиты свидетель проводница этого поезда, которая утверждает, что подсудимого на нем не было. Ни официально, ни без билета.
Судья сидит в раздумье какое-то время, а потом изрекает.
— Обвинение может продолжить допрос Костровой.
— Спасибо, ваша честь! Лиана Александровна, подсудимый имеет отношение к вашему изнасилованию в том поезде?
Закрываю глаза. Очень стыдно. Очень страшно за Артема. Не хочу об этом вспоминать и будь проклят Македов, который заставляет меня вновь через это пройти!
— Да… — по залу проносится удивленный «ох»… еще бы! Узнать подобную подноготную об известном бизнесмене.
— Подсудимый попытался вас убить, выломав дверь и столкнув на полном ходу?
— Нет! — Македов напрягается, и по его виду я понимаю, что ответила не верно. Не так, как он от меня ожидал. — Это был несчастный случай. Он сделал это непреднамеренно.
— Протестую! — встревает Грон. — Никаких доказательств, кроме слов Костровой, не имеется. Проводница Зинченко утверждает, что не видела моего подзащитного в этом поезде вообще. Слова Костровой не имеют никакого смысла на данном заседании. Как и ее бывшего мужа, который потом якобы ее лечил.
— Суд удаляется на совещание! — бьет молотком судья. — Продолжим завтра, в девять утра.
