предложенная мной конфигурация на будущую Большую войну для любого имеющего мозг немца выглядит гораздо приятнее «оси зла» из Германии, Австро-Венгрии и турок с итальянцами — ночным путешествием я набрал немало бонусных очков. Ну и что, что у них даже в сам язык (который на менталитете сказывается в первую очередь) зашита возможность обрезать куски слов, соединяя их в одно — читай, с первых дней жизни маленький немец приучается к оптимизации и рационализации. Люди везде плюс-минус одинаковые, с поправкой на систему образования, и такая штука как залезть невесте в окно ради признания в любви вызывает понимание.
Перед вокзалом, меж двух складов, поезд сделал остановку, и я воспользовался возможностью, чтобы незаметно для заполонивших вокзал и площадь перед ним немцев присоединиться к своим, сразу же нарвавшись на обиженно надутые сестренкой щеки. Ну прости, так было надо. Пока Ксюша высказывала мне смесь обид и восторгов — девочка же, не могла жеста не оценить — поезд добрался собственно до вокзала, и мы отправились подвергаться официальной вступительной церемонии, чтобы после нее заселиться не в посольство, как планировалось, а во дворец, как решили мы с гостеприимным парнем Вилли. Ну нафига мне время терять на поездки туда-сюда? Лучше тупо поживу у кайзера недельку, всяко полезнее получится. Ух и влетим мы немецкому Двору в копеечку!
Еще по пробуждении мы с Вильгельмом обсудили «легенду»: по ней мы с Вилли и Марго заранее обо всем договорились, и, когда я влез в спальню принцессы, меня там ждали как кайзер, так и вся остальная семья. Полностью убивает романтическую компоненту, но кто в это поверит, верно? «Ах, какое ужасное нарушение протокола, но они так юны и так сильно влюблены!..», «Ах, непростительная авантюра, но какая потрясающая любовь!..».
Долгие, красивые ухаживания без спешки — залог хороших, длительных отношений, потому что после комплексного, однодневного экспресс-свидания со «все включено» строить семью уже как-то и не интересно. Так же, медленно, но неотвратимо, я продолжу действовать и дальше.
За малым торжественным обедом — Большой обед будет завтра — кайзер демонстративно орудовал сухой рукой — непросто ему это дается, надо полагать, а еще труднее давались тренировки. Многое говорит о характере, и я запомнил. Запомнил и парочку умеренной толщины намеков — мол, Вилли вчерашней ночью пошел мне навстречу, а я, стало быть, теперь у него в должниках. Хрен там плавал — нас на такие примитивные, чисто детские подначки не поймаешь. Оказанная заранее услуга считается бесплатной, а он ничего и не сделал — разве не хочет счастья своей дорогой сестре? Нет? Просто ужасно, Вилли — вы же родственники, как так можно?
Я, впрочем, на его месте вел бы себя точно так же — влюбленным ослом вертеть можно почти как угодно, но я же не такой, а значит ничего кайзеру не обломится. Не обломится так, чтобы Марго не обиделась — просто моё личное отдельно от государственного. Немного грустно — она-то меня любит всей истосковавшейся за два десятка лет жизни во дворце душой, а я просто притворяюсь. Что ж, если притворяться последовательно, системно и достоверно, девичье сердце ничего не потревожит, а я действовать именно так и собираюсь. Толковый актер должен вживаться на все сто в любую роль, и пока у меня неплохо получается. Кроме того, Высочайшая семья — это союз не только духовный, но и политический, а значит я не сильно прогадаю, если стану относиться к своей семье так же добросовестно, как к любой другой работе.
Пока мы обедали и расселялись по апартаментам — воссоединившийся со мной Андреич прекрасно говорил по-немецки, но до «ужо я вас!» не снизошел — все-таки чужой дворец. Пыль, однако, в паре мест демонстративно платочком вытер и отдал почти не испачкавшуюся тряпочку слуге немецкому, с ехидной просьбой сжечь такую жуткую грязь.
— Чему ты смеешься? — заметила моем лице улыбку Ксюша.
Я подманил ее поближе и не очень-то вежливо для остальных присутствующих в гостиной господ, на ухо и шепотом, рассказал. Не очень-то вежливо, но приемлемо: мы же брат с сестрой, нам можно чуть больше.
Княжна рассмеялась чуть громче, чем история того заслуживала — от нервов — и поделилась чувствами:
— На нашем приеме я чувствовала себя зверьком в зоопарке — все на меня совершенно ужаснейшим образом пялились!
— Так это же прием в твою честь, — с улыбкой развел я руками. — На кого еще им было пялиться? Ты держалась великолепно, и эти наши сливки общества тобой восхищались. Теперь у тебя задача сложнее — показать этой чопорной, погрязшей в материализме Европе всё величие и красоту русской Великой Княжны.
— Готова разбивать сердца и вгонять в ничтожество одним лишь взглядом, — ухмыльнулась Ксюша.
Вот оно, моё дурное влияние!
Оркестр стих, и из зала донеслись слова церемониймейстера:
— Его Императорское Высочество, Государь, Наследник, Цесаревич и Великий Князь Георгий Александрович и Великая Княжна Ксения Александровна!
Ксюша взяла меня под руку, и мы отправились «разбивать» и «вгонять».
Глава 20
Ладонь Маргариты в моей руке обжигала. Сильно грелась и вторая моя рука — лежащая на талии. Доставалось тепла и душе — за это отвечали сияющие отражением люстр глаза Марго. Только что было официально объявлено о помолвке, и это — наш первый танец в новом качестве. Танцевать рядом с нами в такой важный момент никому нельзя, поэтому гости сформировали круг, и теперь, в полном соответствии с регламентом, изображают на лицах умиление и с нетерпением ждут наших с Марго ошибок — чтобы долго и смачно их обсуждать. Хрен вам, братцы-кролики, а не ошибки — лучше обсуждайте нашу большую и светлую любовь.
Белое платье Маргариты подчеркивало идеальную без всякого корсета талию, давало полюбоваться длинной, украшенной подаренным мною в честь помолвки колье, шеей, но на этом эротическая составляющая наряда заканчивалась. Высокая, приятных размеров грудь, однако, платьем подчеркивалась изумительно. Примерно такой же дресс-код, с поправкой на француженок — те декольте прятать не стали — соблюдали и другие присутствующие на приеме дамы. Забавный побочный эффект у моей репутации почти святого да богоизбранного — думали я тут дам за избыточную оголенность буду чихвостить. Немного расстраивает наряд Марго, но я понимаю, что продиктован он исключительно благими намерениями. В дальнейшем мы научимся понимать друг дружку лучше, и таких казусов больше не случится. А еще Маргарита за прошедшие со времен перемены прически месяцы успела поменять моду всему своему Двору — уложенные
