кулак, тихонько скулю.
Как он мог?! Я не понимаю, как можно быть настолько беспринципным?! Как можно настолько виртуозно врать?!
И главное, зачем?! Что это?.. Игра такая?
Представив, как отвратительно это выглядело со стороны, едва успеваю заглушить стон отчаяния.
Олег! За что ты так со мной?!
Давя рыдания, кусаю губы до металлического привкуса во рту. Мозг картинки рисует, как он с ними...
Олеся, Люба, жена, те девицы из клуба, наверняка, кто-то еще...
Боже!.. Сколько раз он приходил ко мне от них?! Сколько раз я сцеловывала с его губ их слюну?! Сколько раз собирала руками отпечатки их тел?..
Приступ тошноты накатывает внезапно. Зажав рот обеими ладонями, бросаюсь из комнаты. Лечу в душевую и падаю на колени около унитаза.
Выворачивает маминым ужином и моей любовью к предателю. Потом прихожу в себя с минуту и начинаю мыться. Прямо над раковиной. Ошпариваю кожу лица, шею тру, скоблю плечи и руки до красных полос на них.
Трясет как от температуры. Но мне нравятся ярость и брезгливость, которые я чувствую. Их отвлекающий эффект притупляет боль от порезов на сердце.
Кобель. Бабник!
А я дура! Тупица!..
Ему даже напрягаться не пришлось, чтобы обмануть меня. Улыбнулся, поцеловал, тихим голосом мышонком назвал, и я из трусов сама выпрыгнула.
Ну, что ж, мышка, будешь знать, как с котом игры затевать.
Глава 41.
Олег.
- Ба, разговор есть.
- Какой? - спрашивает, беря в руку пульт от телевизора и убавляя громкость дневного шоу.
Воспользовавшись тем, что родители уехали по делам в соседнее село, решаю выянить у бабушки все, что возможно.
Сажусь на диван и, подавшись вперед, опираюсь локтями в колени.
- Сразу говорю, в город я не перееду, - предупреждает безаппеляционно, - я там сразу помру.
- Да я не об этом...
- О чем тогда? Дом на Полинку уже переписан!
- Да, ба!.. При чем тут дом?! Я спросить кое о чем хотел!
- О чем?
Прочистив горло, тру ноющие виски.
- Помнишь, у тебя давно женщина одна работала? По хозяйству помогала, когда родители в городе еще жили?
- Какая женщина? У меня их несколько работало.
- С темной косой... Надежда...
Бабка задумывается. Откинувшись на спинку мягкого кресла, поднимает глаза к потолку.
- Катерина... Катерину помню...
- Надежда! Она летом приходила, когда я у тебя на каникулах был.
- Не помню.
- Да, помнишь, девочка с ней всегда была. Дочка... Саша...
- А!.. Темненькая с глазищами огромными!
- Да, она! - едва не срываюсь с места, чтобы бабулю расцеловать, но замираю, опасаясь оборвать ниточку воспоминаний.
- Помню, ага!.. Хорошая женщина, трудолюбивая, ответственная, - начинает говорить, - ни одной травинки на грядке не оставит, ни одной соринки на тропинке... А девчонка у нее до чего славная была!.. Чистенькая вся, улыбчивая!..
Так и есть, ба... Она такая. Ничего не изменилось.
- Адрес их знаешь?
- Адрес? - переспрашивает удивленно, - да откуда? Надя ведь за лесоруба какого-то замуж вышла, они и уехали.
- Куда?
Пожимая плечами, бабушка разводит руки в стороны.
- В какую деревню уехали, ба?.. Телефон ее есть?
Не вижу в ее глазах даже попытки вспомнить. Не знает.
И я не помню! Не помню, бля!.. Знаю, что Сашка название мне говорила, а какое - убей, не помню!
Дурацкое какое-то, смешное, а какое именно, не могу вспомнить!
Корчагино, Курагино, Кочетково, Кретельниково...
Вчера в Кочетково ездил. 400 км от города. Нет там никаких Загорских и не было никогда.
- А фамилия у них какая была?
- Не помню, - мотает головой, - даже не спрашивай.
- Загорские?
- Да, кажется...
Бл*дь.
А если мать Сашина после замужества фамилию свою поменяла, а дочке нет? Может, их теперь все по фамилии отчима знают?..
Растирая лоб ладонью, тяжело вздыхаю.
Просто гребаный пздц.
У меня на работе заказ горит. Рус и Глеб матерятся, думая, что я в загул ушел. А я тупо бегаю и ищу Сашку. Два дня ушло на то, чтобы проверить, не уезжала ли она из города автобусом или поездом. Билет не покупала. Значит, либо у родственников, с которыми из деревни тогда ее привезли, либо попутчиком уехала.
Где ее искать, понятия не имею. Из вариантов - прошерстить все 1488 населенных пункта области, из которых больше трехсот начинаются на букву «К», и осаждать головной офис Он Медикал на предмет ее прописки. И хотя мне сказали, что не уволилась она, а отпуск взяла, эти две недели ровно на жопе сидеть не буду.
- И фамилию мужа Надежды ты, конечно, не знаешь...
- Откуда?..
Пройдясь пятерней по волосам, поднимаюсь на ноги и подхожу к бабушке, чтобы поцеловать в морщинистую щеку.
- Олежка, - хватает за рукав, - ты зачем ищешь их?
Застываю на полусогнутых ногах, вскинув взгляд, в прозрачные глаза смотрю.
- Надо, ба... надо.
- Зачем надо? Девчонку ее ищешь?
Паузу держу, оставляя за собой право не отвечать.
- Ох, Олежа... доиграешься. Лучше бы жену свою обхаживал.
- Спасибо за совет, бабуль... но я уже мальчик большой, сам разберусь.
- Ага, ты разберешься! Уйдет от тебя Ирка, и правнуков не увижу.
- Ладно... поехал я. Дела, ба...
- Дела - дела!.. Деловые все!
Расцеловав ее в обе щеки, дожидаюсь, когда возвращаются родители и сваливаю обратно в город. Почти пачку сигарет по дороге скуриваю.
Голова трещит, глаза слипаются от усталости. Привычное уже чувство тревоги за горло держит.
Телефон непривычно молчит. С утра были звонки по работе, и больше ничего. Будто в раз все обо мне забыли. Даже Ира, обещавшая на развод и раздел имущества подать, не отписалась и не отзвонилась.
До съемной квартиры к ночи добираюсь. Убалтываю продавщицу в магазине у дома бутылку вискаря продать. Закуски немного покупаю, сигарет.
Пью в тишине и темноте. Полной грудью только никотином дышу.
Ругаю ее. Себя. Иногда вслух. Снова курю.
Потом вырубаюсь в одежде на диване. Просыпаюсь от звонка Лебедя.
Орет про сроки что-то, материт меня. Про проблемы с серверами рассказывает.
А мне так хреново, что сдохнуть охота. Скидываю, не дослушав, и телефон вырубаю. Закрываю глаза и лежу, копаясь в мыслях безрадостных. Пробивающиеся сквозь густое похмелье вспышки ярости глушу усилием воли.
Не понимаю ее, дурочку. Какой-то детский максимализм в действии. Неужели сложно было позвонить и предупредить, что на две недели к родителям едет? Дескать, время на
