абсолютно точных доказательств и без ордера судебных инстанций.
Я обвел взглядом усталые лица, поднялся.
– Совещание антикризисного комитета считаю закрытым! Все вы получили инструкции, что делать в ближайшее время. А дальше… примем решения на заседании правительства.
Я покинул зал первым, со мной Маковея и Дмитрий, остальные, соблюдая субординацию, неспешно начали выходить следом.
В кабинете ждал сюрприз: на диване расположились Черноклюв и Бабурнин, двое телохранителей не спускают с них глаз. Бабурнин порывисто поднялся мне навстречу, и оба стража тут же шагнули навстречу, а руки потянулись к оружиию скрытого ношения.
Бабурнин замер, с трудом проговорил дрожащим голосом:
– Мы же всем объяснили, что твои ближайшие помощники в партии!
Я сказал стражам мирно:
– Да, это верно. Скоро они займут места в правительстве и будут попадаться вам часто.
Оба молча отступили. Бабурнин по моему жесту вернулся на диван, я спросил с интересом:
– А остальные? Хотя бы актив?
– В твой кабинет допустили только двоих, – ответил он, – остальным разрешили пошляться по залам.
– Хорошо, – сказал я. – Пусть знакомятся с местом, где будут работать. Конечно, никого из вас на руководящие должности не поставлю, вы мне всё переломаете, а это отлаженная машина, что хоть медленно и со скрипами, но работает. Но я всобачу вас во все ведомства, будете помощниками, заместителями, советниками, в общем, будете постигать науку управления человеческими существами, что обычно руководствуются, в отличие от нас, совсем не умом. Чтобы постепенно вы могли сменить всю эту громоздкую бюрократическую машину на умных и работоспособных людей.
Оба слушают внимательно, восприняли адекватно. Высокий интеллект не заменяет навыки работы, но после обучения сможет делать её эффективнее, чем любой профессионал.
– Вы оба с этой минуты входите в состав Администрации президента, – сказал я. – Её глава – Дмитрий Малыгин, вам понравится, очень смышлёный и нацеленный на результат, а вы будете его заместителями. Их у него пятеро, а помощников так и вовсе… Наших разбросаем попозже, будем учитывать, кто к чему больше склонен.
Дверь приоткрылась, в полглаза заглянула Маковея.
– Константин Васильевич, – проговорила она быстро-быстро, словно диктор Центрального телевидения, сообщающая очередную новость о пожаре на нефтеналивном заводе, – вам предстоит обязательная встреча с прессой. У масс-медия к вам очень много непростых вопросов…
Я поморщился, работать нужно, а не выступать, красуясь перьями и объясняя прописные истины, но девушка смотрит требовательно, это нерушимые правила, так во всем мире, это обязательно, раз уж у нас пока что демократия, как бы её не обзывали на гнилом Западе.
– Встречу что, уже назначили?
– Господин президент, всё по канону. Избранный президент всегда на следующий день встречается с представителями прессы и отвечает на их вопросы. С тех пор, как у нас закрепилась демократия, только так!
Как закрепилась, мелькнула хмурая мысль, так и открепится. Необходимость демократии уже отпала, как мир этого ещё не понимает?
– Хорошо, – сказал я смиренно, – собирайте…
Она прощебетала:
– Господин президент, уже собираются. Через час можно будет начинать!
Я сказал с тоской:
– Хорошо. Всё сделаем по протоколу.
Пока что, мелькнула мысль. Ломать тоже будем, как снаппер систему, постепенно, но с каждым днем набирая скорость и масштабы, треск и вой пойдет по всему земному шару.
Она исчезла, Бабурнин проводил её взглядом, сказал привычно быстрым голосом:
– Я слышал насчёт Татарстана. Нужно действовать быстро и жестко! Без согласований с правительством, сенатом и прочими инстанциями.
Я поморщился.
– Это смахивает на диктатуру.
Он сказал наставительно:
– Любое действительно эффективное правление на поверку оказывается диктатурой.
В комнате резко похолодало, я покосился на их с Черноклювом суровые лица, задержал дыхание. В голове пронеслись мысли, что ну ладно, это же разом, время такое, люди у нас такие, даже когда знают, что нужно делать, всё равно им нужны четкие и ясные указания, а лучше всего приказы, чтобы могли сказать, мы люди маленькие, мы только выполняли приказы.
– Хорошо, – сказал я с неохотой, – время такое, потом разберемся. Считайте, я приказал. Действуйте.
Черноклюв жестко улыбнулся.
– И не обращайте внимание на химеру под названием «совесть»! Пусть другим снятся мальчики кровавые в глазах.
Часть 2 Глава 8
Глава 8
Я не заметил, сколько прошло времени, работал с бумагами, хотя они по большей части электронные, здесь свой автономный сервер без выхода в интернет, своя защита на высшем уровне, и только-только самые секретные данные рекомендуется всё же хранить на бумаге и в единственном экземпляре.
Дверь неслышно приоткрылась, на пороге появился глава моей администрации Малыгин, который Дмитрий. Я окинул его придирчивым взглядом. Крепко сбит, хорошо сложен, белоснежная рубашка и красный галстук, тёмно-синий костюм, почти черный, но не черный, это было бы слишком, заколка из блестящего металла, коротко подстрижен, тщательно выбрит, хорошо, всё-таки не одобряю бород любого вида и размера, это не по-мужски, хотя вполне по-мужицки, чёрные волосы подстрижены коротко, хорошо, не люблю патлатых, хотя сейчас я президент всех человеков, населяющих Россию, а ещё представляю её и на мировой сцене. Кстати, когда говорят, что мы на сцене, пусть и мировой, это что, называют нас актерами? А то и вовсе, простите за обсценное слово, артистами?
Я взглянул с некоторым сомнением, всё-таки этот глава Администрации достался от старой власти, вернее, от прошлой, по идее надо бы сменить на «своего», но пока что никого не вижу, чтобы составил ему конкуренцию.
В правительстве знает всех и вся, и, как понимаю, пока что готов выполнять все мои запросы. То ли исполнительность у него в крови, то ли взгляды недалеко ушли от наших трансгуманистических?
Он увидел, что смотрю в упор, сказал негромко, но с настойчивостью в голосе:
– Господин президент, пресса собралась в Георгиевском зале.
Я поднялся.
– Хорошо, идем. Кстати, кто должен меня сопровождать, ты или Маковея?
Он позволил себе едва заметную улыбку.
– Это не важно, разберетесь. Вернее, мы сами разберемся. Думайте о высоком.
В коридоре застывшие гвардейцы в парадно-попугаистой форме, прочий народ уже понял, что президент из тех, кто любит работать и
