Девочка заглянула в щели между прутьями, прижавшись лицом к холодному металлу. От него больно щипало щёки. Капли дождя отскакивали от пустого бульвара, как мелкие камешки.
– Там никого нет, – доложила Роуз.
– Джек Биллингс говорил, что тело мистера Гупты нашли под пирсом! – напомнил Руи.
– Точно!
Роуз отвернулась от главного входа и помчалась к ограждению у воды, которое было ей по пояс. Перегнулась через него и убрала мокрые пряди волос, налипшие на лицо. Несколькими ярдами ниже простиралась пешеходная дорога, которая тянулась до пристани Шорхэм. Берег пляжа раскинулся неровной полосой, то спускаясь к заливу, то поднимаясь отвесным склоном. Пенистые волны с шумом возили гальку по песку и омывали Западный пирс, врезавшийся в сердитое море, словно громадное чудище на железных лапах.
– Думаешь, они и правда где-то внизу? – спросил Руи, с трудом перекрикивая шум дождя.
Роуз подтянулась на ограждении и всмотрелась в сумрак под пирсом. В хищной черноте блеснул слабый огонёк.
– Вон там что-то видно! – крикнула она.
Солёные от морского бриза волосы забились Роуз в рот, и она выплюнула мокрую прядь.
Друзья взялись за руки и побежали вниз по широким ступенькам, чтобы спуститься к променаду. Бахула не отставал от ребят.
Внизу они прошли через кирпичные арки под дорогой, держась стены. Бахула метнулся вперёд и подхватил что-то с земли. Обернулся и поднял лапку с миниатюрной красной шапочкой в форме чашки.
– Смотри, Бахула нашёл свою шапочку, – проговорил Руи. – Наверное, потерял её здесь, когда Бэнкс напал на бедного мистера Гупту.
Зверёк широко улыбнулся и нацепил её на голову.
Ветер свистел им вслед, пока они спешили по берегу, огибая высокие металлические колонны. Гром сотрясал землю. Роуз бросила тревожный взгляд на крупные тросы, которые поддерживали конструкцию.
Они перебегали от одной железной опоры к другой, приближаясь к таинственному свечению, а буря заглушала хруст шагов по гальке. Бахула следовал за ними, карабкаясь по брусьям.
Свет мерцал ярдах в двадцати[17] перед ними.
– Там кто-то есть, – прошептал Руи, показывая на тёмные силуэты.
Над их головами дождь бил по пирсу, словно бесконечно аплодируя невидимым артистам.
Роуз и Руи, пригнувшись, подбежали к брошенным рыболовным сетям, набитым водорослями, и спрятались за огромными ловушками для омаров, которые покачивались на ветру. Бахула быстро к ним присоединился. Друзья выглянули из-за горы ловушек: теперь, сократив расстояние вдвое, они внимательно смотрели перед собой.
Под светом фонаря стояли члены Братства Чёрного Солнца, собравшиеся в широкий круг. Плащи с капюшонами развевались на сильном ветру. Роуз угадала в худощавой фигуре Снодграсса, а в крупной и широкоплечей – Гроббса, но других не сумела узнать. Девочка скрипнула зубами. Ей хотелось понять, кто из них Бэнкс.
Фаннел находился в центре, уперев руки в бока. Его наряд выделялся на фоне остальных: чёрное одеяние с золотой каймой и без капюшона. Глава Братства развернулся, и ребята увидели символ чёрного солнца, вышитый на спине.
А затем Фаннел шагнул в сторону, открывая взгляду тело несчастного мистера Гупты. Труп усадили на землю, скрестив ноги, и подсунули под одежду железный прут, чтобы он не заваливался вперёд. Фаннел ходил вокруг него, размахивая руками и что-то крича.
– Какой ужас, – тихо произнесла Роуз и стиснула руку Руи. – Бедный мистер Гупта…
– Как они смели так надругаться над его телом?! – прошипел Руи, поджав губы.
Выпученные, налитые кровью глаза мистера Гупты смотрели в пустоту, тюрбан криво сидел на голове, а на месте рубина торчали оборванные нити.
Бахула пискнул, прижав лапки к мордочке, и Роуз обняла зверька.
Очередной удар молнии обдал собравшихся вспышкой синего света, в небе с новыми силами загрохотал гром.
– Фаннел выглядит на несколько десятков лет моложе, – прошептал Руи.
Морщины старика разгладились, шрам исчез, губы стали пухлее, каштановые волосы развевались на ветру. Только пустая глазница до сих пор указывала, кто он такой на самом деле.
Роуз поёжилась, но не от холода. «Лишь бы у них ничего не получилось!» – взмолилась она.
– Что нам делать? – спросила Роуз, в отчаянии оглядываясь по сторонам.
«Может, Бэнкс прав? – подумала она. – Как нам двоим и обезьянке тягаться с целым Братством?!»
– Почему ничего не происходит? – спросил Фаннел, резко оборачиваясь на Ормерода. – Да и к чему вообще поливать труп водой?!
Ормерод отшатнулся и едва не выронил книгу мистера Гупты.
– Вы же говорили, что справитесь с переводом! Планеты уже сошлись! – гремел Фаннел.
Роуз и Руи переглянулись.
– Так и знал, что они не смогут перевести заклинание! – обрадовался Руи.
Ормерод вздрогнул и вытянул узкую руку.
– Попробуйте ещё! – крикнул он. – Но на этот раз дайте трупу отпить из чаши!
Фаннел на секунду пропал из виду, а затем возник вновь, уже с Янтарной чашей в руках. Подул ещё более холодный ветер, и всё сооружение жалобно застонало под его порывами.
Фаннел щёлкнул пальцами, и один из членов Братства вышел вперёд, крепко держа флягу Энны. Роуз отметила, что это был Бэнкс: непроницаемое, будто каменное, лицо озарил свет фонаря.
Бэнкс вытащил хрустальную пробку и наполнил чашу красной жидкостью.
– Волшебные воды Энны! – воскликнула Роуз, не сводя глаз с чаши.
Братство принялось бормотать какие-то причудливые слова, и янтарь начал загадочно мерцать. Бэнкс поспешил вернуться в круг, а Фаннел поднял чашу к небу. Её свечение выхватило его лицо из полумрака.
Энергия чаши подтянула Энтони Фаннела к трупу. Братство продолжало скандировать слова на незнакомом Роуз языке, перекрикивая дождь и ветер.
Чаша пульсировала в такт заклинанию. Фаннел обратился к ней напрямую, повторяя замысловатые фразы за Ормеродом.
– Что он говорит, Руи? – шепнула Роуз.
– «Я, хранитель двух кулонов, приказываю тебе призвать сюда Властелина Чёрного Солнца, в новое тело, предназначенное для него». У них всё-таки получилось перевести заклинание!
Из чаши выплывали чёрные силуэты, глухой смех Фаннела разнёсся по берегу. Силуэты росли, как стая голодных волков, уродливые тени падали на землю, на физиономии и капюшоны собравшихся.
Вспыхнула яркая молния, и опять загрохотал гром, Роуз содрогнулась до костей. Казалось, небо раскалывалось пополам.
41
Врата
– КЭЛА СУРАИ, КЭЛА СУРАИ, КЭЛА СУРАИ[18], – скандировало Братство.
