Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 46
Меня отселили в мамину квартиру, предварительно окрестив титулом инженера с эпитетом от звучного русского слова на три буквы. За пластиковые колпаки, которые к приезду брата стали оплывать от открытого пламени свечей.
К концу первой недели вынужденного сиротства я пошел повидаться с родней и перехватить чего-либо вкусненького. Мне открыла Тамара и тут же захлопнула дверь перед моим носом. Я даже не успел поздороваться. Пока я стоял в недоумении, соображая, что же случилось, дверь снова открылась, и Тамара протянула мне набитый под завязку прозрачный полиэтиленовый пакет с пирогами.
— Приходи через две недели. Мы всё ещё не в духе.
И я пошел с этим пакетом. Пироги были ещё теплые и одуряюще пахли. Было воскресенье. Мне навстречу попадались запоздавшие собачники. Было опасение, что собаки разорвут меня вместе с пирогами. Выглядел я комично. Была даже мысль выбросить пакет в мусорку. Я достал один пирог и надкусил. Он был с рыбой. Оттого, что пироги пекли лично для меня, у Вовки в семье пироги с рыбой никто не ел, на душе стало тепло и радостно.
К концу второй недели, устав от одиночества, я набрался храбрости и пошел поговорить с братом. Я явился к нему на работу, подгадав под обеденный перерыв. Вовка вышел ко мне на проходную, грубо взял меня за локоть и протащил через турникет. Мы пришли в столовую. Брат взял полный обед, а у меня аппетита не было и я робко поставил на его поднос стакан сока. Когда Вовка наконец дожевал лангет, я изложил ему все, что надумал за две недели о его системе воспитания. Главным козырем в моей теории были взгляды и отношение ко мне моего отца. Брат выслушал меня, не перебивая, а потом выдал:
— Ну и катись к своему отцу!
Мне стало обидно, захотелось встать, отодвинув с грохотом стул, и уйти, не прощаясь. Навсегда. Но я стерпел. А потом сказал:
— Знаешь, Владимир Степанович, я могу уйти, но я не могу изменить тот факт, что мы с тобой родные братья и наша общая мама лежит на кладбище в Строгино.
Брат помолчал. Потом сказал:
— Ладно, философ, подожди меня на проходной. Я освобожусь через полчаса.
Он вышел через двадцать минут, мы сели в машину и поехали на кладбище в Строгино. К маме.
Белый ангел
Меня занесло в этот угол случайно сильным порывом ветра. С тех пор я прилетаю сюда часто. Опускаюсь на ограду, сижу или растекаюсь туманом между прутьями решетки, слушаю шелест листвы на деревьях, пение птиц. Мне нравится это место. В ограде четыре ухоженных могилы. Летом всегда растут живые цветы.
Мне не приходилось видеть тех, кто ухаживает за могилами. Наверное, они приходят в выходные или по праздникам. В выходные и по праздникам у меня много работы. Люди очень беспечны и неосмотрительны в выходные и праздники. Ангелам приходится много работать, чтобы оберегать их жизни.
Сегодня будний день и какой-то странный. Архангел сказал утром, что не держит меня. У меня сегодня будет особое задание. На мой вопрос «Какое?» он загадочно улыбнулся и ответил, что я пойму потом, когда его выполню. Полдня у меня ушло на размышления об этом неведомом задании, а потом пришла мысль навестить то самое любимое место в старом квартале кладбища Строгино. Мне показалось это уместным. Ведь если задание особое, надо подпитаться позитивной энергией.
На кладбище теперь не делают оград. Они сохранились только здесь среди густых зарослей сирени и шиповника и мощных берёз и лип. Сейчас только ещё середина мая. Но в ограде уже высажены низенькие жёлтые цветы. У них чуть горьковатый аромат, а от соцветий на ладонях остаётся горстка пыльцы. Вот раздолье шмелям! Да они уже здесь! Деловито обследуют каждый лепесток. Мне было уютно и захотелось вздремнуть под шелест молодой листвы.
Меня разбудили голоса. Двое мужчин, один среднего возраста, другой юноша, вошли в ограду и сели на скамейку. Они долго молчали. Наконец старший начал говорить.
— Я всегда мечтал, чтобы ты побыстрее вырос. Тогда у меня был бы друг. Настоящий… Чтобы с ним можно было поговорить о самом заветном. А ты все никак не вырастешь, каланча Черкизовская.
— Ну, ты, Вовка, даёшь! При чем тут я? У тебя же есть сын, и он старше меня. Вот с ним и обсуждай своё заветное.
— Скажешь тоже! Есть такие темы, о которых с сыном не поговоришь.
— Владимир Степанович, ты любовницу завел?
— Я? Любовницу? Как тебе такая дурь в голову пришла? Какой из меня любовник? У меня ведь нет маминого темперамента, чтобы жить на два фронта.
— Маму не трогай! Она не жила на два фронта. Она полюбила моего отца, когда с твоим была в разводе. Вообще, уходи отсюда!
— Ладно, не кипятись! Где твоя немецкая сдержанность? Давай посидим молча.
Они опять надолго замолчали. Юноша был очень похож на женщину с портрета на одном из памятников. Он машинально сорвал цветок и теребил его в руке, иногда рассеянно поднося к носу.
— Вовк, тебе не кажется, что запах этих цветов напоминает любимые мамины духи?
— Не знаю, я не разбираюсь ни в духах, ни в цветах. Цветы Тамара выбирает и сажает. Я только мешки с землёй и ящики с рассадой таскаю и ограду подкрашиваю.
Они опять помолчали. А во мне проснулось беспокойство. Так всегда бывает, когда я приступаю к выполнению работы по охране жизни своих подопечных. Так вот значит это и есть особое поручение, о котором говорил архангел? Ну что же, поработаем. Эта парочка мне симпатична. Только как то всё странно. Их двое. Не понятно, кого из них мне следует охранять? Мне не приходилось слышать от других ангелов, чтобы кто-то опекал сразу двоих людей. Придется разбираться по ходу дела.
Вспомнилась улыбка архангела. Теперь уже она не казалась мне загадочной, а скорее со зловещим оттенком. Выпутываясь из витиеватой чугунной решетки, где блаженно растянулась моя туманная субстанция, мне показалось, что женщина с портрета прошептала: «Спасибо!». Не удивляюсь, у нас и не такие чудеса случаются.
Когда стал накрапывать дождик, мужчины
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 46
