– Почему? – настойчиво спросила я. – У вас поломаны крылья? Или вам больно? Или еще что?
– Я не хочу об этом говорить, – процедил он сквозь зубы.
– А можете обратиться сейчас? Я хочу посмотреть на белого ворона, – подойдя ближе, я приподнялась на носочки и легонько поцеловала коракса в губы. – Это же небывалое что-то. Чудо, такое же, как и те улитки, которых, я уверена, нигде более увидеть невозможно, кроме как здесь. Покажите мне его…или себя в его обличье. Или как это правильно говорить в вашем случае. Там более, что вы главный белый коракс. Это же нечто…нереальное. Пожалуйста, – с лисьей улыбкой проговорила я, заглядывая в глаза Сайфера.
– Я не обращался уже очень долгое время, – хриплым голосом ответил он, но в его глазах мелькнул такой огонь, который дал мне понять, что он очень тоскует по своей второй натуре.
– Ничего, не думаю, что этот навык вы потеряли, – улыбнулась я и быстро отошла от него метров на десять. – Давайте, я жду.
Сайфер помедлил пару минут, затем закрыл глаза и вокруг него начала заводить свою неизменную воронку субстанция, которая всегда сопровождала обращение кораксов, только в этот раз она была белой, искрящейся, словно сотканной из серебристой пыли. Не прошло и четверти минуты, как передо мной стоял белоснежный ворон…да какой там ворон, птица, размером с оленя, не менее.
– Это нечто потрясающее, – прошептала я сама себе, пребывая в некоем ступоре от созерцания небывалой красоты создания, умные, черные глаза которого не моргая смотрели на меня. Осторожно подойдя к ворону, я протянула руку и дрожащими пальцами дотронулась к шелковым перьям, покрывающим его шею, затем обошла кругом и аккуратно тронула край крыла, враз отдернув руку и удивленно посмотрев на длинные поблескивающие перья. «Говорят, что края их крыльев подобны острому ножу…» – вспомнила я слова подруги, когда мы были еще в школе лазутчиков.
– Действительно словно лезвие острого клинка, – проговорила я удивленно. – Вот почему вас так боятся.
Погладив ворона по шее, я сделала пару шагов назад и, помедлив пару минут, решилась на нечто, что могло стоить мне всего. Что толкнуло меня на это, я даже не представляла, но в глубине души понимала, что просто не могу не сделать этого. Подняв руку, я взмахнула кистью и сильный порыв ветра дернул птицу, словно пушинку, вверх. Ворон взревел, не иначе. Это был даже не птичий крик, а какой-то звериный стон. Затрепыхав крыльями, он словно пытался просто сопротивляться ветру, чтобы не упасть, но я держала его в воздухе, пытаясь заставить его лететь, а не делать бесплодные попытки вернуться на землю. Так продолжалось несколько минут, пока я не заорала на него:
– Лети, глупое создание! Крылья, кости целы, значит летать ты можешь!
Но птица словно не слышала, молотя крыльями и себя и воздух. Тогда я подняла его еще выше, так высоко, что он стал едва различим над верхушками деревьев.
– Ну, давай. Не грохнешься. Я поймаю, – прошептала я и, закусив губу, отобрала у ворона поддержку воздуха.
Снова рев, и ворон начал стремительно падать. Понимая, что поступаю жестоко, я ждала мгновение, но птица не переставала приближаться к земле. В считанные секунды я вздернула руку, послав дуновение ветра, пытаясь подхватить ее, но в этот момент огромные крылья раскрылись и ворон взмыл вверх. Я едва не заревела от радости, теперь осознав, что Рамона не просто так вкладывала в наши головы знания о действии влияния на нашу психику. Летел. Красавец белоснежный ворон летел. Да, я понимала, что не должна была помогать ему, ведь его присутствие в небе было чревато для наших солдат. Но в этот момент я не помогала именно Сайферу, я помогала порождению природы, а это было совсем другое для меня. Сделав два круга над озером, ворон приземлился и, спустя пару секунд, принял свое человеческое обличье. Я, едва не завизжав от восторга, кинулась было к Сайферу, но он двинулся на меня с таким бешеным видом, что моя радость вмиг разбилась вдребезги о его железное выражение лица. Подойдя ко мне, он ухватил за плечи и, встряхнув, заорал:
– Глупая девчонка, кто дал тебе право проделывать такое?
Я испуганно посмотрела на него и проговорила срывающимся голосом:
– Я…думала помочь…
– Помочь? – процедил он сквозь зубы. – Я тебя просил об этом? Просил? – еще раз тряхнул он меня.
– Нет, – уже едва не стуча зубами проговорила я.
– Зря я не блокировал эти твои способности, чертова сильфида.
Сказав это, он до боли сжал мою руку и потащил к экипажу. Едва ли не зашвырнув меня в него, он уселся напротив и с такой силой хлопнул дверью, что чуть не выбил стекла на окошках. Я же с испугом и недоумением лишь взирала на него. Спустя несколько минут езды, тихонько проговорила:
– Это страх. Самая ужасная боль – это наш страх. Порой, чтобы совладать с тем, что мешает полноценно жить, нужно столкнуться с ним лицом к лицу. Вы не летали не потому, что вам больно, а потому, что вам было страшно. В этом нет ничего постыдного. Все чего-то боятся. Даже вы. Тем более ваш страх оправдан падением в той битве. Что здесь такого в том, что я захотела помочь вам?
Сайфер даже не среагировал на мои слова, все так же глядя в окно экипажа, и лишь по ходящим на скулах желвакам я видела, что зол он на меня невесть как и успокаиваться не собирается. Внутренне съежившись от того, что это еще не конец истории, я с ужасом ждала приезда домой. И не зря…Едва только экипаж остановился, как Сайфер выдернул меня из него и поволок в особняк. Не обращая внимание на испуганную Рафаль, которая попыталась что-то сказать, он лишь посмотрел на нее, и та затихла, он же потащил меня в комнату. Когда за нами закрылась дверь, я поняла, что дальнейшее происходящее мне ох как не понравится.
– Не смейте меня обижать, – хрипло прошипела в тот момент, когда Сайфер двинулся на меня с таким блеском в глазах, что я невольно задрожала.
– Обижать? – рыкнул он в ответ. – Я никогда не обижаю женщин, Марлин. А ты не женщина, ты моя шлюха. Ты спрашивала, каким я буду с тобой. Тогда я еще не знал, а теперь знаю.
Сказав это, он рывком ухватил меня и швырнул на кровать. Далее все было как в страшном сне – треск рвущегося платья, которое, не прошло и минуты, как оказалось на полу, далее разорванное белье и мои бесплотные попытки остановить то, что должно было произойти. Все так быстро происходило, что я словно не могла толком осознать, что же дальше будет. Лишь только когда Сайфер грубо развел мои ноги коленом и накрыл своим тяжелым телом, запрокинув мои руки за голову и сжав их стальными пальцами, я разревелась так, как не плакала, наверное, с самого детства. Сайфер на мгновение словно опешил от такой реакции. Я же проревела, давясь слезами и кусая трясущиеся от ужаса губы:
– П…пожалуйста. Не надо. Лучше удавите за то, что я сделала. Только не это…Я не хотела причинить вам ничего дурного. Клянусь вам!
После моих слов затуманенный злостью и похотью взгляд мужчины потихоньку начал проясняться. Издав тяжелый выдох, он прислонился своим лбом к моему, затем встал с меня и вышел из комнаты со злостью хлопнув дверью.
