Напряжение последних дней постепенно спадало. Ну, слава богу, обошлось… В окно она увидела, как чёрная «Волга» отъехала от подъезда школы… За дверью литкаба стояла необычная тишина. Чего она стоит здесь? Они же действительно ждут её, молча ждут, боясь сглазить. Её ученики… Сегодня они защитили её. Не стали слушать никаких возражений, саму чуть не выдворили с «военного совета» — «за пораженческие настроения». Может, из неё и правда вышел не такой плохой учитель, как она сама думает…
— Победа! — радостно объявила она прямо с порога. — А сейчас — если нет возражений — давайте больше не будем об этом. Просто попьём чаю и поговорим. О чём-нибудь совершенно постороннем…
Обычно, закрывая клуб, Катя просила кого-нибудь из девочек остаться, помочь ей с посудой. Но сегодня отпустила всех, велела только задержаться на минутку Андрею — «договориться насчёт пропущенного занятия».
— Нарушаем правило номер один: никаких шуров-муров в школе, — обнял он её, лишь только они остались одни.
— Я соскучилась, ты вчера не приходил… А тут и вообще чуть со страху не умерла. Казалось иногда, вот сейчас он как вскочит и как заорёт: «Да вы надо мной издеваетесь!»
— Ну, видишь, не вскочил и не заорал. Правильно говорят, гвозди бы делать из этих людей. Забудь, всё позади уже… Но какой слог! — Андрей прикрыл глаза и с пафосом произнёс: — Тектонический… культурный… сдвиг… Это у вас в институте так выражаться учат?
— Себя б послушал, — съязвила в ответ Катя, высунув язык.
— А что — я? Я — продукт твоего смелого педагогического эксперимента. Жертва, можно сказать.
— Вот уж прямо и жертва, — она поцеловала его. — Но, по крайней мере, за вступительное твоё я больше не беспокоюсь. Вот ни капельки. В этой части эксперимент точно удался.
Школа танцев
Прижавшись, они сидели вдвоём на лавочке в занесённом снегом лесопарке и пили кофе, по очереди грея руки о стаканчик термоса. Зима давно уже вступила в свои права, покрыла льдом реку, намела по всему городу сугробы. А лес после вчерашней метели стоял белый-белый, как на новогодней открытке.
— Слушай, есть идея, — Андрей обдумывал её со вчерашнего вечера, и всё, вроде, складывалось как надо. — Давай с нового года на танцы запишемся.
Накануне он вернулся домой не в лучшем расположении духа. Ему пришла в голову мысль опять сходить на дэкашный бал. Откуда он — как истинный джентльмен — проводит до дома «случайно встреченную» там училку. А она — как истинная леди — пригласит его зайти отогреться, попить чаю с тортом и досмотреть праздничный «Огонёк». Но билетов в кассе ДК не оказалось: их, как выяснилось, все распределяют по предприятиям. И произошло это ещё на позапрошлой неделе.
— Андрюша, что-то в школе? — его настроение не укрылось от вернувшейся с работы матери. — Плохая оценка?
— А? Нет, мам, всё в порядке. Пять по общаге и четвёрка по украинскому.
Год назад о таком и помыслить было невозможно. Но сейчас плохие оценки остались у него в прошлом — и родители просто нарадоваться не могли, относя успехи сына целиком на счёт благотворного влияния его новой любимой учительницы. Что, по сути, было даже правдой… Вероятно, мать тоже подумала об этом, поскольку ни с того ни с сего спросила:
— А почему ты, кстати, Екатерину Максимовну свою к нам ни разу ещё не пригласил?
— К нам? — Андрей постарался, чтобы его голос прозвучал как можно равнодушнее, и состроил слегка удивлённую мину. — Зачем?
— Ну как, зачем. Нам с папой с ней поближе познакомиться. А то она полгода уже с тобой мучается, и совершенно бесплатно притом. Я сначала думала даже денег ей предложить, но потом как-то постеснялась. Некоторые люди обижаются на это — и она, мне кажется, как раз из таких.
— Ну давай тогда на Новый год её позовём — а то чего без повода-то?
Может, оно и к лучшему, что с балом этим у него сорвалось…
— Нет, на Новый год, я думаю, не получится: у неё ведь наверняка какие-то свои планы уже.
— А чего, планы? В самом крайнем случае откажется. Ну а если наоборот, нет у неё никаких планов и податься особо некуда? Я ж тебе говорил, она одна живёт. Так спросить?
— Ну, спроси… Пожалуй, так оно даже ещё лучше будет. Только подипломатичней как-нибудь, ты же умеешь. Мол, родители пригласить хотят, так когда ей удобно будет? Но тогда уж не тяни, вот прямо в понедельник на перемене к ней и подойди.
Он позвонил ей тут же, лишь только выбравшись из дому. Но вопреки ожиданиям, никакого энтузиазма приглашение это у Кати не вызвало.
— Андрюша, ну ведь когда-то они всё равно всё узнают. И чем больше мы врём сейчас, тем сложнее нам будет тогда.
— В смысле, сейчас я один вру, а так и тебе придётся?
— Ну да, наверно… Тебя-то они всяко простят…
— Так что, не придёшь? — её отказ расстроил Андрея даже сильнее, чем неудача с билетами.
— Нет, почему… Приду… Если ты так хочешь.
— Хочу. А что в результате они на тебя катить потом будут, так на самом деле тут мало что изменишь. Мать в любом случае взовьётся как ракета. А отец… Он ей никогда ни в чём не перечит.
— Что ж… Будешь, значит, один без меня родителей навещать.
— Не, без тебя не стану.
— Хочешь сказать, совсем рассоришься?
— Почему я? Они… Ты знаешь, я в последнее время много думал об этом. Вот и в библии твоей сказано, что оставит человек отца и мать и прилепится к жене своей. В самом начале почти.
— Но там же, наверно, не в столь радикальном смысле имелось в виду. Да и какая разница? Там столько глупостей понаписано…
Порыв ветра поднял с сугроба небольшую вьюжку, припорошив поверхность кофе мгновенно тающими снежинками…
— На танцы? — Катя выглядела даже не удивлённой, а ошарашенной. — Куда?
— В ДК. Они там как раз начинающую группу набирают — я вчера объявление видел. И помнишь, ты говорила, что всегда хотела научиться?
— Мало ли, что я говорила. Как ты это объяснять собираешься? Литературу подучили — решили потанцевать на радостях?
— А тебе больше и не нужно никому ничего объяснять, — шутливо ответил Андрей. — Ты у нас сейчас — «гражданка вне всяких подозрений».
Все почти забыли уже об истории с доносом — когда в начале декабря в школу нагрянула вдруг, вызвав большой переполох, целая бригада газетчиков. И в тот же день в актовом зале, на спешно созванном общем комсомольском собрании Кате
