не понравилось. Хотелось выйти, так что он с легкостью отдал почти всё, будучи при этом уверен, что со своими мозгами и положением в обществе быстро восстановит потери.
Однако все оказалось сложнее, чем ему казалось изначально. Его почти перестали принимать в богатых дома. Нет, наедине с ним готовы были встретиться все, но никто не желал заявлять об этом взаимодействии публично.
Сайм постепенно осознал, что с потерей состояния он утратил и влияние. Некрасивая история, приключившаяся с ним, запятнала его сильнее, чем он думал.
Спустя время он возненавидел высший свет. Он наконец осознал, насколько лицемерными и лживыми могут быть люди. И его мало волновало, что сам он от них недалеко ушел.
Наедине с ним все радостно улыбались, жали ему руки, расточали комплименты, сожалели о несправедливости и участливо качали головой. А вот прилюдно о нем старались не говорить. Казалось, он стал постыдной тайной, о которой следует молчать.
Аристократы в какой-то мере находили в этом странное удовольствие. Сайм понимал, что все буквально упиваются происходящим, будто это простая игра.
Честно говоря, если бы он был по другую сторону барьера, то с удовольствием принял бы участие в столь увлекательном действе. Вот только он был тем, кого высшее общество по-своему наказало за то, что он невольно раскрыл их маленькие слабости.
Да, они встали на его защиту, да, сделали все, чтобы он вышел на свободу, но сделали они это вовсе не из любви к нему. На самом деле многие презирали его, а некоторые и вовсе ненавидели.
Король спокойно наблюдал за тем, что происходит. Он с самого начала понимал, что аристократия сделает все возможное, чтобы вытащить герцога. Слишком сильно они оберегали свою неприкосновенность.
Противостояние с каждым днем становилось все сильнее. С одной стороны, он вроде как не должен был уступать, ведь в таком случае высший свет мог начать думать, что в любой момент способен заставить его поступить так, как они того хотят. С другой стороны, небольшой шаг назад должен был принести ему большую выгоду.
Он с самого начала подозревал, что все придет именно к этому. Уже тогда король сделал все, чтобы жизнь в тюрьме совсем не радовала герцога. В смотрители для него он поставил человека, дочь которого пережила однажды не самую приятную ночь в обществе сиятельной персоны. Мужчина с радостью принял на себя миссию и постарался оставить его светлости незабываемые впечатления от пребывания в тюрьме.
Неудивительно, что Сайм после предложения короля о добровольной передаче части состояния в обмен на свободу с радостью пошел на этот шаг.
После этого правителю оставалось только наблюдать, как будут разворачиваться события. Он не был разочарован – высший свет в очередной раз проявил себя во всей красе.
Со стороны могло показаться, что победу в этой битве одержала аристократия, но это было совсем не так, а чтобы понять это, каждому из высшего общества следовало поставить себя на место герцога. Однако никто из привыкших к вседозволенности вельмож даже не думал делать нечто столь, по их мнению, бесполезное. С ними ведь никогда такого не случится.
Когда Сайм проникся ситуацией – а ему потребовалось не так уж много времени для этого, – то понял, что нужно срочно что-то делать. В итоге он не придумал ничего более оригинального, чем брак. Ему в кратчайшие сроки нужно было обзавестись женой. Причем желательно с деньгами и без проблем.
К сожалению, в обществе никто не пожелал отдавать за него своих дочерей. Несмотря на былое влияние, тень которого все еще немного окружала герцога, люди не желали рисковать.
Отказы преподносились ему при личной встрече с неизменной мягкостью и глубочайшим сожалением. Чаще всего причиной становилось то, что девушка якобы уже оказывалась связанной с кем-то договоренностями. И никого не волновало, что об этом не заявлено во всеуслышание.
И тогда ему на ум пришла одна девушка, имеющая титул, состояние, пусть и небольшое, чистую репутацию и внешность, полностью его устраивающую. Идеальный вариант!
– В любом случае вы не можете здесь остаться, – Элизабет была непреклонной. Она вполне могла выставить этого человека за дверь. Это было ее полное право.
Герцог, услышав холодные интонации в голосе Лизы, едва заметно поморщился, подумав, что после свадьбы стоит заняться воспитанием жены. Где это видано, чтобы женщина так вела себя с мужчиной?
Жаль, характер, кажется, у нее не удался. Это немного портило нарисовавшуюся в голове картину. Впрочем, мгновение спустя Сайм смирился с таким небольшим изъяном. В конце концов, никто не идеален. Даже у него есть крошечные недостатки. Конечно, не такие серьезные, как скверный характер, но все же.
– Вы ведь не выгоните несчастного путника за порог в темную ночь? – герцог состроил, как ему казалось, чуть несчастное и вызывающее сочувствие лицо.
У Элизабет едва скулы не свело от того, что предстало перед ней. Она не помнила, чтобы когда-нибудь еще встречала настолько отталкивающего своей манерой поведения человека. Эти его чуть округленные, жалостливые глаза, надутые, как у ребенка, губы…
Она отвернулась, не в силах выносить подобное зрелище. Хотя больше всего опасалась не сдержаться и совершенно невежливо скривить лицо.
Герцог ее жест оценил по-своему. Как только Лиза отвернулась, чуть надутые губы изменили положение, растянувшись в полной превосходства ухмылке. Смотрелось это весьма отталкивающе.
Ощутив себя более уверенно, герцог горделиво расправил плечи, стер с лица ухмылку, заменив ее ласковой улыбкой, и, чуть раскинув руки в стороны, направился к Лизе. Все дело в том, что он подумал, будто Элизабет смутилась, поэтому отвернулась.
Она, конечно же, заметила движение. Мгновенно напряглась и резко обернулась, прищуриваясь.
Под взглядом внимательных глаз Сайм неловко остановился. Он и сам не понял, что не так. Просто девушка смотрела так, что приближаться к ней совершенно не хотелось.
Кроме того, его беспокоило какое-то неясное чувство. Оно давило отовсюду и заставляло нервно дергать плечами. Казалось, будто на него смотрят со всех сторон, отслеживая каждый шаг. И было не совсем понятно, что именно наблюдателям от него нужно и чего они ждут.
– Я в полном праве сделать это, – Лиза вскинула подбородок выше, не отрывая взгляда от лица Сайма. От нее не укрылось, как уголок его губ нервно дернулся. На миг в глазах герцога мелькнуло раздражение, которое, впрочем, быстро растворилось в приторной патоке.
–
