же погрузился в воду, уходя в режиме английской подлодки. То есть, не прощаясь и не выныривая на поверхность. А следом, спустя какое-то время, стали разбредаться, точнее уж расплываться, все остальные.
Воевода подошел к нам с видом человека, который только что остановил третью мировую войну. Хотя в масштабах этой местности, так, наверное, и было.
— Расскажи-ка, Матвей, еще раз, как все было?
Что интересно, спросил он довольно спокойно. Без наездов, как в прошлый раз. Я и поведал ему официальную версию. Что на Мокридах принес виру и предложил заключить сделку для приобретения расковника. И что даже предоплату внес в виде руды лунного серебра. Договорились мы встретиться сегодня, чтобы Водяной царь принес мне растение. Но я все же немного волновался, поэтому для перестраховки взял с собой Следопыта, потому что других товарищей у меня среди рубежников не было.
— А это что? — поднял Илия броник, который уже снял Витя.
— Говорю же, перестраховался. У меня такой же. Будто чувствовал…
Илия так пристально посмотрел, словно я был какой-то хитрой вшой, а он опытным ученым. Но я знал, что моя легенда железная. И уже подтверждена словами Следопыта.
— А расковник тебе зачем понадобился? Для Инги⁈
Вот тут слова воеводы приобрели необычайную жесткость.
Сказать по правде, с расковником вот получилось вообще случайно. Я брякнул первое, что пришло в голову. Да, слышал, что его использовали для того, чтобы развязать человеку язык или открыть какие-то замки. Правда, я до сих пор не мог представить, как можно с помощью растения открыть замок? Но получилось очень даже хорошо.
— Нет, причем тут Травница? — слишком сильно удивился я. — Просто слышал, что в Петербурге трава в цене. В смысле, наша, рубежная. Вот и решил совместить приятное с полезным.
Пусть лучше воевода в эту сторону землю носом роет. Выясняет, правда ли Инга связана с тем, что произошло здесь или нет. Любой отход от правильной версии мне только на пользу. Я же тем временем пока уеду в город на Неве.
— Будто бы и правда, — с сомнением сказал воевода. — Днем Водяной царь убил водяного. Не самого последнего. Почему — никто понять не может за что. Вдруг действительно умом тронулся из-за лунного серебра. А все кто?
— Илия Никитич, вы на меня всех собак-то не вешайте! — вполне искренне возмутился я. — Я теперь что, ответственность должен нести за каждую умалишенную нечисть⁈
Сказал, наверное, чересчур громко. Потому что анчутки, транспортирующие труп Водяного царя, не сговариваясь, посмотрели на меня слишком злобно.
— Я тут вообще самая пострадавшая сторона, — добавил я уже тише. — Серебра лишился, расковник не получил.
— Жив и то хорошо, тоже мне, сторона пострадавшая.
— А что теперь будет, Илия? — спросил Следопыт, щупая разорванную клетчатую рубаху.
— Претензий вроде никаких, но это так, общие слова. Говорить будем, когда водяные нового Царя выберут. Но, думаю, ничего страшного не случится. Матвей в своем праве был. Даже удивительно, что он Водяного царя убил.
— Вообще-то бабушка всегда говорила, что я талантливый, — чуть обиженно сообщил я.
— Ладно, расходитесь. Матвей, и у меня к тебе одна просьба.
— Все что скажите, Илия Никитич, — я постарался придать своему лицу самое подобострастное выражение. — Помочь чем?
— Помоги, будь добр. Не попадайся мне на глаза в ближайшее время, пожалуйста.
Воевода махнул рукой и пошел прочь. А Следопыт вместе с Евгеньичем за ним. Причем, если Витя просто кивнул, то старик на прощание пожал руку. Хороший он мужик, все-таки.
Я же чуть завозился, делая вид, что занят важным занятием — собиранием вещей. Следопыт, мерзавец, бросил броник прямо в грязь. Не скажу, чтобы он мне был очень уж нужен, но все-таки подобная вещь в хозяйстве пригодится.
Поэтому я неторопливо пошел к машине, увешанный брониками. А там еще очень долго «укладывал» их в багажник. И лишь убедившись, что воевода действительно уехал со своим ратником, а Евгеньич побрел домой, сел в авто и приоткрыл правую переднюю дверь.
Перевертыш скользнул на коврик в образе крохотного ичетика. Ну действительно, а как укрыться в толпе нечисти? Только стать одним из них, да еще самым непримечательным. Что интересно, доппель даже притащил покрывало, в котором лежал труп Царя. Я брезгливо убрал ткань на Слово.
— Все, рубежник, — посмотрел на меня «ичетик». — К водяному не поеду, там сам как-нибудь. Я свою часть выполнил.
— Выполнил, — согласился я. Но давай не здесь. Я тебя хоть до трассы докину.
Если честно, задумывая все это, я даже не представлял, какую большую роль во всем этом сыграет перевертыш. А ведь он действительно выступил как полноценный союзник и подставил крепкое плечо, на которое можно опереться. Надеялся ли я на подобное действие зарока? Конечно, нет. Поэтому был искренне благодарен нечисти. А Матвей Зорин умел вознаграждать по праву.
Я остановился на трассе и вышел из машины. Перевертыш выпрыгнул с переднего сиденья в образе молодой девчушки. Такой, излишне легкомысленной и готовой на все. Явно уже собирался в долгую дорогу
Я открыл заднюю дверь и включил салонную подсветку. А затем достал саквояж и положил рядом с ним на сиденье мешочки с серебром. Я-то знал, сколько там — пять сотен монет.
Много ли это? Для обычного рубежника — сумма внушительная.
Достаточная ли плата за то, что сделал перевертыш? Мне казалась, что едва ли. Однако нечисть, точнее смазливая девчонка, смотрела на меня широко распахнутыми от удивления глазами.
— Заслужил, — сказал я.
— Ох, сс… — только и произнесла Лихо, в этом коротком возгласе выразив все, что она думает о моем бескорыстии.
Чего в перевертыше не было, так лишней скромности. Он не стал отказываться от денег и говорить, что вообще всего этого не достоин. Лишь распахнул саквояж, повозился в нем, после чего одна из сторон щелкнула и отодвинулась. Ну, конечно, второе дно.
Перевертыш старался заслонить от меня содержимое своего тайничка, хотя для этого, наверное, следовало выбрать образ берендея, а не крохотной плохоодетой девочки. С другой стороны, я мало что рассмотрел. Рукоять какого-то то ли ножа, то ли кинжала, горлышко походной бутыли-фляжки и перчатки. Именно их перевертыш достал, быстро надел и переложил мешочки с серебром в саквояж. Надо же, какие предосторожности. Затем он кинул перчатки внутрь и захлопнул саквояж.
— Короче, спасибо тебе, — сказал я, протягивая руку.
Перевертыш поглядел на
