до утра.
На следующий день инспектор, не успев зайти в комнату, сразу заявил:
– Надо определиться, как мы поступим дальше. Либо честно рассказываешь, кто ты такой, либо отправляешься в приемник-распределитель. Иначе у нас дело с мертвой точки не сдвинется.
Но Коскэ продолжал молчать.
Полицейский раздраженно почесал затылок.
– Да что случилось-то? Чем твои родители занимаются? Они что, не заметили, что сын пропал?
Коскэ, уставившись в стол, не отвечал.
– И что с тобой делать? – устало спросил мужчина. – У тебя явно что-то случилось. И Хироси Фудзикава – ненастоящее твое имя. Я прав?
Коскэ бросил на инспектора быстрый взгляд и снова опустил глаза. Тот, видимо, понял, что попал в точку, и испустил долгий вздох.
Вскоре после этого Коскэ перевезли в распределитель. Он представлял себе здание вроде школьного, но с удивлением увидел нечто похожее на старую усадьбу европейского типа. Когда он задал вопрос, ему рассказали, что это действительно чья-то бывшая усадьба. Правда, сейчас строение обветшало, краска со стен осыпалась, а пол во многих местах покоробился.
Там Коскэ провел почти два месяца. За это время ему пришлось общаться со многими взрослыми. Среди них были врачи и психологи. Все они пытались выяснить подлинное имя мальчика, который назвался Хироси Фудзикавой. Но никому это не удалось. Все удивлялись тому, что нигде в Японии не подавали заявления о сбежавшем из дома ребенке, описание которого совпадало бы с данными Коскэ. В конце концов каждый спрашивал: о чем думают его родители и опекуны?!
После приемника Коскэ попал в детский дом, который назывался «Марукоэн». Он располагался далеко от Токио, но от места, где раньше жила семья Коскэ, на машине можно было добраться до него всего за полчаса. Мальчик забеспокоился, не раскрыли ли его личность, но, судя по поведению взрослых, там просто нашлось свободное место.
Четырехэтажное здание «Марукоэна» стояло на склоне холма, окруженное зеленью. Здесь были и грудные малыши, и старшеклассники, у которых уже пробивалась щетина.
– Не хочешь говорить о прошлом – и не надо. Скажи только дату рождения. Мы не сможем отправить тебя в школу, если не поймем, в каком ты классе, – сказал среднего возраста воспитатель в очках.
Коскэ задумался. Вообще-то он родился 26 февраля 1957 года. Но если он скажет свой настоящий возраст, не облегчит ли это задачу его поисков? Притвориться старше, чем он есть, он не может. Он в глаза не видел учебников за третий класс средней школы.
Подумав, мальчик ответил, что родился 29 июня 1957 года.
29 июня – в этот день «Битлз» приехали в Японию.
8
Вторая бутылка «Гиннеса» тоже опустела.
– Еще? – спросила Эрико. – Или желаете что-нибудь другое?
– Пожалуй, да. – Коскэ обвел взглядом полки с бутылками. – Выпью-ка я «Буннахавэн» со льдом.
Хозяйка кивнула и достала стакан.
Звучала «I Feel Fine». Коскэ начал было стучать пальцами по стойке, пытаясь поймать ритм, но тут же перестал.
«А все-таки, – снова подумал он, оглядывая заведение, – кто бы мог подумать, что в этом городишке окажется такой бар». Он знал много фанатов «Битлз», но самонадеянно считал, что большего маньяка, чем он, здесь не найдется.
Хозяйка начала колоть лед. Глядя на нее, Коскэ вспомнил, как резал дерево.
Жить в детдоме оказалось неплохо. Еды всегда хватало, в школу он ходил. В особенности легко было в первый год, когда он занизил себе возраст.
Там его записали под именем Хироси Фудзикава. Все звали его просто Хироси. В первое время он откликался не сразу, но очень быстро привык.
А вот друзей у него не было. Вернее было бы сказать, что он их не завел. Сблизишься с кем-нибудь – захочется назвать настоящее имя, рассказать о себе. Чтобы этого не случилось, нужно было оставаться одному. Поскольку он вел себя отстраненно, к нему особо не приближались. Видимо, он пугал остальных, так что издеваться над ним не пробовали. И в детском доме, и в школе мальчик оставался в одиночестве.
Он ни с кем вместе не проводил время, но и не скучал особо, потому что нашел себе новое увлечение: резьба по дереву. Подбирал валявшиеся ветки и вырезал из них что захочется специальным резаком. Сначала он занимался этим, чтобы убить время, и не заметил, как увлекся. Вырезал все подряд: животных, роботов, кукол, автомобили. Чем сложнее была вещь, тем больше хотелось испытать себя. Он не делал наброски, ему было интереснее резать и смотреть, что получается.
Свои творения он раздавал младшим детям. Они сначала удивлялись подаркам от нелюдимого «Хироси Фудзикавы», но, взяв их в руки, начинали улыбаться – ведь новые игрушки доставались им нечасто. Наконец, ему стали даже поступать заказы: «Следующим сделай Муми-тролля», «А я хочу Всадника в маске». Коскэ послушно делал, что просили. Ему нравилось видеть радостные лица детишек.
Скоро его поделки стали известны и среди воспитателей. Как-то раз его вызвали к директору, который предложил то, что мальчику и в голову не могло прийти: попробовать себя в столярном деле. Оказывается, кто-то из знакомых директора занимался резьбой по дереву и искал себе преемника. Если бы Коскэ согласился стать учеником с проживанием, он мог бы посещать вечернюю школу.
Коскэ заканчивал среднюю ступень обучения. Работники детского дома наверняка ломали голову над тем, как с ним быть.
Как раз в это время должны были завершиться кое-какие формальности, связанные с мальчиком. Ему делали регистрацию в посемейной книге. В суд, занимающийся семейными делами, подали заявление и со дня на день ждали подтверждения.
Обычно так поступали с брошенными младенцами, а для мальчика возраста Коскэ подобная процедура проводилась редко. Вернее, просто никогда не случалось такого, чтобы человек упрямо отказывался сообщить свое настоящее имя, а полиция не могла установить его личность, и в подобных заявлениях не возникало нужды.
Коскэ неоднократно встречался с представителями суда. Они тоже всячески пытались выпытать его происхождение. Но мальчик продолжал придерживаться той же стратегии, что и раньше: просто молчал.
Допускалось, что он лишился воспоминаний о себе в результате какого-то психологического шока. То есть это взрослые придумали такой сценарий: мальчик и хотел бы о себе рассказать, но просто не мог. Возможно, так им казалось проще справиться с этим затруднением.
Перед самым окончанием средней школы Коскэ был признан гражданином по имени Хироси Фудзикава. Сразу после этого он поступил в ученики к резчику по дереву в Сайтаме.
Учиться оказалось нелегко. Хозяин был типичным мастеровым: прямым и несгибаемым. В течение первого года Коскэ ухаживал за инструментами, разбирал сырье да убирал рабочее место. Дерево
