ее приход остался незамеченным, и очень хотела так же украдкой покинуть заведение.
– Лунианские дворяне пытались убить меня, – с ходу раскрыла она секрет.
Джунипер отвел назад голову, как будто услышанная новость удивила даже его.
– Что ты хочешь узнать?
Айсла наклонилась чуть ближе.
– Древний дворец на острове Диких. Что ты о нем знаешь?
Джунипер поджал губы.
– Признаться, не очень много. Тебя что-то конкретное интересует?
– Там что-то спрятано? Если да, то как это найти?
Джунипер нахмурился, изогнув одну бровь. Видимо, он сам смутился от того, что не знал ответа. Айсле придется смириться с тем, что шансов получить информацию практически нет: дикие не жили на Лайтларке уже несколько сотен лет. Большинство островитян вряд ли вообще знали о существовании дворца, если судить по его заброшенному состоянию.
– Прошу прощения, правительница, но я никогда не слышал о тайниках во дворце диких. Насколько я понимаю, все ценное уже давно разграблено.
Айсла резко кивнула: вероятность того, что кто-то знал о хранилище, невелика. Ей стоило воспользоваться своим секретом в другой раз. Для получения иной информации. Она уже собралась уходить, как Джунипер вдруг заговорил:
– Но кое-что я все-таки знаю. О Зеркальном дворце.
Айсла вернулась на место. Джунипер дал строению то же название, что и Грим.
– Я вся внимание.
– Зеркальный дворец – это единственное место на острове, где подавлены все силы, кроме магии диких. Внутри действуют только их чары.
Что?
На такое способны только самые сильные заклинатели. Айсла даже не знала, что подобная мощь существует в природе. Возможно, это связано с тем, что таится внутри хранилища.
Пусть Айсла и не получила необходимые ответы, этой информации оказалось достаточно, чтобы подстегнуть ее и без того сильное желание раскрыть тайну.
И обрести еще большую уверенность в том, что спрятанная вещь должна ей помочь.
Айсла вышла на агору, но теперь у нее оказалось больше вопросов, нежели ответов.
На горизонте бушевала гроза. Небо над головой затянулось тучами, темными, как стая серых волков. Грозные облака как будто вторили ее беспокойным мыслям.
– Как, думаешь, твое платье будет выглядеть под дождем?
Грим. Он прислонился к стене трактира, ожидая ее появления.
Айсла в недоумении моргнула.
– Ты следишь за мной?
Сначала он ее избегает, а теперь выслеживает – какой в этом смысл? Что изменилось?
Что ему нужно?
Грим вскинул бровь.
– Нет. Я пришел по своим делам. Просто почувствовал, что ты здесь.
– Почувствовал?
По своим делам?
Он кивнул.
– Твои эмоции имеют оттенок… почти цвет. Я знал, что ты рядом.
Айсла не понимала, какую реакцию эти новости должны были вызвать у нее. Ей хотелось узнать, какого цвета ее эмоции, но спрашивать она не посмела. Вместо этого Айсла подняла подбородок и сказала:
– Жуть.
А потом развернулась, чтобы покинуть рынок. Грим тотчас догнал ее.
– Знаешь, если ты просишь у Джунипера информацию, я бы посоветовал принять меры предосторожности. Хочешь, я сотру его память, чтобы он забыл о вашем разговоре? Или пригрожу ему, чтобы не болтал лишнего…
Айсла перевела взгляд на сумрачного, одновременно обдумывая, не принять ли его предложение. Джунипер, конечно, помог ей, но разве можно доверять трактирщику, торгующему секретами?
Она действительно надеялась, что Джунипер знал, как открыть хранилище в Зеркальном дворце. Для этого явно требовался ключ, на поиски которого у нее просто не хватало времени.
Разрушитель уз – вот ее главная цель.
При этом что-то подсказывало, что там, за дверью хранилища, находилось нечто, что могло помочь ей в поисках.
Она не могла объяснить почему… но дверь… она словно притягивала Айслу, говорила с ней. Общалась на собственном безмолвном языке, умоляя ее открыть.
Будь у дикой время и ресурсы, она бы их даром не теряла.
– Ты разочарована, Айсла.
В одно мгновение Грим остановился, выжидающе наблюдая. Замок возвышался далеко впереди, высоко на скале, как склонившийся великан.
Стиснув зубы, Айсла тоже остановилась.
– Я просила не лезть ко мне в голову.
– А я сказал, что ничего не могу с собой поделать.
Айсла скрестила руки, уже намереваясь ответить…
Когда небо вдруг треснуло, как яичная скорлупа.
Айсла моментально промокла до нитки. Дождь лил так сильно, что она едва могла видеть сквозь ресницы. Грим, хотя и стоял прямо перед ней, выглядел как затуманенная фигура. И тем не менее она прекрасно слышала его смех, подобный раскатам грома.
Ветер трепал ее волосы и платье, свистел в ушах. Близстоящие деревья выгнулись дугой, а листья на ветках пустились в бешеный пляс.
Грим вытянул руку. И она ее приняла.
Замок был слишком далеко, и Айсла сомневалась, что чары сумрачного смогут защитить их от дождя. Грим привел ее к ближайшему зданию – монастырю с витражным стеклом на фасаде, который она уже много раз видела.
Открыв входную дверь взрывом темной силы, он завел ее внутрь.
Айсла едва дышала. Она замерзла. Промокла. Волосы беспорядочно прилипли к лицу, а платье – к телу, очерчивая каждый его сантиметр. Она потянулась, чтобы снять корону, и обнаружила, что та запуталась в волосах.
Грим стоял в нескольких метрах, наблюдая.
Он тоже промок. Темные волосы растрепались на лбу, по щекам стекали мелкие капли. Черная ткань его привычной одежды теперь казалась настолько тонкой, что ее почти не было видно. В отличие от четко очерченных мышц. Вода медленно капала с плаща на деревянный пол монастыря, пока сумрачный неспешно шел в ее сторону. И когда Айсла заглянула в его глаза, то не нашла там ни капли веселья.
Грим остановился в нескольких сантиметрах – Айсла затаила дыхание. Он потянулся к ней – она замерла. Он поднял руки к короне. Медленно и осторожно пальцы начали распутывать пряди, намотанные на металл.
За один локон он потянул слишком сильно – Айсла вскрикнула, и Грим сразу же заглянул ей в глаза. В его взоре танцевало что-то зловещее, отчего по ее спине пробежал холодок.
В монастыре не горела ни одна свеча. Единственное круглое витражное окно излучало приглушенный дневной свет, пока снаружи бушевала гроза, а дождь с силой стучал по стеклу. Ей казалось, что мрачные углы комнаты потемнели еще больше. Тени, как пролитые чернила, переливались, удлинялись и тянули пальцы к рядам скамей.
Айсла тяжко вдохнула, убеждая себя, что дрожь – это следствие холода. Глядя на ее рот, Грим произнес:
– Ты… расстроена, Сердцеедка.
Он оказался так близко, что Айсла почувствовала на щеке его дыхание, холодное, как дождь, ливший снаружи, как пальцы, всё еще плутавшие в ее волосах.
– А ты? – спросила она хриплым голосом. – Что ты чувствуешь?
Грим усмехнулся.
– О, – протянул он, пристально глядя на дикую, как будто желал убедиться, что она слышит каждое его слово, – о моих чувствах нельзя говорить в таком месте.
Почему участилось ее дыхание? Почему пульс так ускорился от его близости и слов? Айсла по-прежнему не знала, зачем он прибыл на Столетний турнир. Что ему нужно? Она осуждала своих людей за беспечность в любви. Но теперь понимала их немного лучше.
А себя – немного хуже.
Что она делает? Айсла всегда считала себя выше подобных желаний. Думала, что она сильнее матери. Более собранная. Грим просил ему не доверять. И доказывал это снова и снова.
Но почему после всего этого ей так хотелось стать к нему еще ближе?
Освободив последнюю прядь волос, он снял с нее корону, а затем хмуро взглянул на металл. Айсла заметила, как его большой палец скользнул по вмятине, которую несколько дней назад оставил Оро. В мгновение ока углубление выровнялось. Грим протянул ей корону, хотя между ними было едва ли несколько сантиметров.
Айсла приняла ее предательски дрожащими пальцами.
Сумрачный отвернулся, оставив ее с застывшими на губах словами. Айсла сжала корону так сильно, что ее неровные края болезненно вонзились в ладонь. Возьми себя в руки.
В голове промелькнуло предупреждение Селесты. Грим лишь отвлекал от важных дел. Играл с ней.
Что ж, Айсла
