От мертвого взгляда Ярину передернуло, но она заставила себя поднять голову. Берегиня смотрела внимательно, лицо ее снова замерло, по бледным губам скользнула понимающая улыбка.
– А вот ежели вы меня дослушали, то знали бы, что с купцом, – сварливо заметил сверху домовой.
– Он приходил? – изумилась Ярина. Ведь Ивар же знал, что она осталась у колдуна. Что ему здесь делать?
– Под утро, после светопреставления этого, не рассвело еще.
– Болван, – пробурчал Гор себе под нос.
– Ты помолчи и послушай! – обозлился домовой. – За сыном он приходил. Назад требовал, говорил, что сей же час уезжает.
– И ты отдал?! – Гор пошатнулся, оскалившись. Ярина снова вцепилась ему в локоть, чтобы не заколдовал дедушку со злости.
– Я еще не совсем из ума выжил на старости лет, – Торопий гордо выпятил грудь и приосанился. – Погнал я его. Сказал, пусть вертается, когда ты дома будешь. А дитю ночью в лесу делать нечего. Так он еще мне грозить удумал. Мол, раз я добром не хочу, он с подмогой вернется.
Ярина охнула и схватилась за голову. Час от часу не легче. Что на Ивара нашло, ведь не после неудачного сватовства же он решил так поспешно убраться из Пожарищ.
– Что за чушь? – возмутился Гор. – Его вчера головой, что ли, приложило? Куда он пошел?
– Верно мыслишь, колдун, – домовой невесело вздохнул. – Не к Пожарищам он направился. В чащу.
– Так! – мужчина хрустнул костяшками пальцев. От его недавней безмятежности не осталось и следа. – Ярина, иди в дом. Запрись, никуда не выходи. Я кое-что проверю и вернусь. Если купец придет, не заговаривай с ним и тем более, не отдавай ребенка. Тяни время. Дара, еще увидимся.
– Ты куда?
Но Гор лишь отмахнулся и бросился по тропинке в чащу, в ту сторону, где был овраг.
Ярина растерянно покачала головой: она уже ничего не понимала. А берегиня все не уходила. И глядела вслед Гору, как показалось, тревожно.
– Пойдем? – неуверенно спросила Ярина. – Будь гостьей.
Не хотелось ей отчего-то пускать Дару в избушку, но невежливо просто попрощаться, ведь она пришла сюда, ускользнула из-под опеки водяного.
– Ноги моей не будет в этом доме. – Женщина покачала головой и попятилась. – Я посмотреть на тебя пришла.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯЯрина с тоской уставилась на кривую ольху, за которой скрылся Гор. Разговаривать с берегиней наедине было еще хуже, чем смотреть на нее. Обманываться не стоило – не поглазеть на «сваху» та пришла, не справиться о возможном женихе.
И домовой, как назло, исчез. Наверно, пошел проверить Орма.
– Сколько ты ее носишь? – Дара шагнула вперед и пояснила в ответ на изумленный взгляд. – Удавку, которая у тебя на шее.
– Луну. Почти. Какая разница? – Ярина отодвинулась, растерянно озираясь по сторонам.
– Если снимешь, станет легче. Оно заставляет тебя бояться. Чем дольше его носишь, тем сильнее оно искажает явь.
– Спасибо, потерплю.
Ей все меньше нравился этот разговор. Дара подбиралась ближе, Ярина отступала, пытаясь придумать достойную причину и исчезнуть. Ссориться не хотелось, но ни о каком сватовстве речь больше не шла. К тому же, ей не нравился елейный голос берегини. Приторная вежливость никогда не идет рука об руку с искренностью, а в сочетании с бесконечно «плывущим» лицом это и вовсе смотрелось жутко. Ожерелье отчего-то потеплело, посылая щекочущие волны по шее.
– Это опасно для тебя, – снова попыталась Дара.
– Ничего, я стойкая.
«У Гора спрошу», – про себя решила Ярина. Пусть он ее сначала на дух не выносил, зато ожерелье стащить не пытался. И на вопросы старался отвечать.
От благодушия берегини не осталось и следа, и без того пустой взгляд окончательно заледенел. Черты лица зарябили чаще, вдруг смазались, поблекли.
– На нем кровь моих братьев, – проронила она.
– Что тебе надо? – До сих пор никто из нечисти не попрекал ее ожерельем. Янтарь вспыхнул, налился светом, но Дару это не смутило. Вопроса она будто не услышала.
– Знаешь, сколько здесь погибло, на этом самом месте?! А сколько погибло всего?! От того, что он возжелал себе силы и власти?! – Она безжалостно гвоздила словами, наступая. Обвиняла и оправданий не слушала. Голос окреп, он больше не журчал ручьём, а ревел водопадом.
– А теперь появилась ты и запустила мельницу! Ждешь, пока мы все попадем в жернова?!
Дара надвинулась на нее, потянулась к шее. Ярина шарахнулась, стискивая ворот накидки. Рука берегини хватанула воздух.
– Ты ничего не знаешь! Глупая девочка, если хочешь найти себе дом, поищи в другом месте. Сюда тебя никто не звал!
Еще шаг. Ярина отскочила к воротам, ожерелье уже не грело, оно жгло даже через рубаху. В нем билась сила: только поддайся, выпусти, и она покорно хлынет, сминая обидчика. Ведь ее цель – защищать хозяйку. Или избавиться от нападавшей?
Берегиня рванулась вперед, и тут ей на голову градом рухнули мелкие шишки. Застучали по плечам, заставляя прикрыть лицо ладонью. Ярина нарвала их на снадобья седмицу назад, а перебрать не успела.
– Не тронь! – Домовой свесился с частокола, угрожающе потрясая пустой корзинкой. – Пошто прицепилась, стервь? Кабы не девочка, тут бы одно большое пожарище было, заместо веси этой проклятущей!
– Давно пора! – бросила в ответ Дара. Шишки намертво прилипли к волосам, она пыталась их стряхнуть, но пальцы только увязали в смоле. – Это место как язва, которая не заживает. Века прошли, а оно все тянет и тянет жилы, не дает мне вздохнуть!
– Чем тебе, дуре, изба-то помешала?!
– Дом убийцы моих братьев!
– Хватит! – рыкнула Ярина. Вышло до того зло, что на поляне зазвенела тишина, даже птицы примолкли. Она не ожидала от себя такого и бросила растерянный взгляд на дедушку, который смотрел на нее с уважением.
Сердце бухало от страха, гулом отдаваясь в ушах. Ладони взмокли. И дело было не в полоумной гостье, которая требовала невесть чего. Впервые силу не пришлось звать, она пришла сама, готовая вырваться от малейшего намека. Что было бы, разозлись она или испугайся чуточку больше? Нет, не стоит об этом думать. Но камни не давали об этом забыть, они горели, если бы не ворот мужской рубахи, то шею бы прижгло. Вот напасть!
– Я не хотела этой силы, – припечатала она и уставилась на берегиню, приказав себе не отводить глаз, как бы страшно ни было. – Просто хотела помочь.
– Но ты ее используешь. Не задумываешься, откуда она берется и что таит.
