Говорили о разном.
— А мой дедушка овдовел рано, да так и остался один. Девочкой еще была, завидовала тем, у кого папы или мамы приходили в школу на родительские собрания или встречали детей. А у меня ни папы, ни мамы. Умерли рано, я их не помню. Один дедушка. Просила даже, чтобы у нас была хотя бы бабушка. Тогда не понимала ничего. А теперь знаю, почему все так получилось.
Коноплин удивился.
— Однолюб мой дедушка. Бывают же такие!
— О, сколько угодно!
— Так и возился все детство со мной один.
— И стирал, и готовил?
— Да, и стирал, и готовил, и уроки учить помогал, и в школу провожал. — Эля вздохнула, посерьезнела. — Теперь я ему за все должна отплатить тем же, хорошим, за все его заботы. Сейчас я на практике, с ним. Зову его переселиться в город, где мой институт, а он не хочет. Правда, приезжает ко мне часто. Но как только окончу учебу, обязательно заберу с собой.
— Правильно сделаете. Только возьмите направление туда, где река есть или озеро. Без рыбалки ему не обойтись, — пошутил Коноплин.
— Тоже верно, — засмеялась девушка. — Да, а вы в эту субботу поедете с дедушкой на реку? Он спрашивал о вас.
— Мы уже разговаривали с ним. Мне нравится посидеть с удочкой на реке. Не для улова, а так просто. — И после большой паузы нерешительно спросил: — А вы… опять в культпоход будто бы собираетесь?
— Едва ли придется. Не знаю еще. С Ирой у нас дела маленькие есть.
Алексей тихонько, чтобы не услышала Эля, вздохнул.
— Знаете, меня удивило, почему вы сегодня один. Я всегда вас видела только с Женей.
«Опять Женя! Ей, значит, нужен был именно он. А я так — забава!» — рассердился Алексей.
— Он… занят сегодня. На аэродроме, — соврал Коноплин.
— Разве? А я думала… — Девушка тут же перевела разговор на другую тему.
Коноплин слушал ее, но теперь больше молчал. «Сватом им не буду! — решил он про себя. — Пусть сами разбираются в своих отношениях!»
Вскоре замолчала и Эля. Несколько раз поворачивала она голову к Алексею, словно собиралась его спросить о чем-то, но не спросила. Так молча они и дошли до ее дома.
— Алеша, так я передам дедушке, что вы в субботу поедете с ним.
— Да, передайте. До свидания, — сухо попрощался Коноплин и, не задерживаясь, ушел.
Когда он украдкой оглянулся, светлое платье Эли все еще виднелось у калитки.
СНОВА НА РЫБАЛКЕ
Ладилов заявился в гостиницу к утру. Завтрак проспал. Алексей ждал, что, по своему обыкновению, Евгений станет рассказывать о своих похождениях. Но летчик в течение всего дня отмалчивался.
Утром, при построении личного состава полка, Ладилов стоял рядом. Но словно и не замечал штурмана. Потом летчики пошли на тренажеры, тренироваться в слепом полете. Штурманы на этот раз занимались отдельно, в своем классе.
Снова Алексей увидел друга лишь вечером.
— Сегодня я пошел бы на танцы. Ты чего это разоблачаешься? Пойдем? — предложил Алексей.
— Спать хочется.
— Не гуляй до утра.
Ладилов промолчал. А когда увидел, что Коноплин собирает рюкзак, поинтересовался:
— Завтра опять на рыбалку? Один едешь?
— Матвей Тимофеевич приглашает. Ему веселее — вдвоем все-таки. Отучил ты Элю с ним ездить.
— Разве она не поедет?
— Откуда мне знать?
Евгений походил по комнате, потом предложил:
— Знаешь, Лешка, давай я добавлю продуктов в рюкзак? И бутылочку с собой прихватим.
Алексей усмехнулся:
— От росы?
— Для настроения. Старикан, наверное, будет не против.
— А как же — «жизнь дается раз»? На танцы не попадешь.
— Ну их!..
Евгений чего-то стеснялся, о чем-то сожалел. Такое с ним случалось крайне редко. Было чему удивляться.
Алексея не очень-то радовала просьба приятеля. Пользы от него немного. Хуже всего — наверняка будет мешать рыбной ловле. Отказать тоже нельзя. Скрепя сердце согласился.
Евгений сбегал в магазин, принес колбасу, сыр, консервы. И «бутылочку» захватил, только не одну, а две.
— Многовато будет, пожалуй, — поморщился Алексей.
— В самый раз. Красного на всякий случай — если нас окажется на реке не трое, а четверо.
— А-а! — протянул Коноплин.
Ему что-то расхотелось вдруг ехать на рыбную ловлю.
* * *
Матвей Тимофеевич неопределенно хмыкнул, когда увидел позади Коноплина Ладилова. Но ничего не сказал.
Принялись складывать снасти в лодку. Старик не вмешивался, доверял Коноплину. Только когда увидел, что тот положил рюкзак на сиденье у кормы, остановил:
— Леша, корму не занимай. Там девчонка моя сядет. Сейчас подойдет.
Евгений толкнул друга.
— Что я говорил? — прошептал он, явно обрадованный вестью.
Минут через пять послышались шаги и показалась Эля.
Она весело поздоровалась с друзьями. Алексей решил, что Эля рада видеть Евгения. «Ну и пусть! Тебе-то какое дело?» — пытался он укорять сам себя. Укорял, но понимал, что неспроста прислушивается к каждой фразе, сказанной Элей и обращенной к Ладилову.
Рыбу ловили на прежнем месте. И так же, как в прошлый раз, когда солнце поднялось высоко и над костром в ведре закипала уха, пошли купаться.
Евгений в воде все время держался рядом с Элей. Алексей один поплыл на середину реки.
— Алеша, куда вы? — услышал звонкий голос девушки.
Показал рукой на другой берег.
— Я с вами, подождите!
С девушкой приплыл и Евгений. Посидели на траве, отдохнули. Опять говорил больше Ладилов, а Коноплин молчал. Он и сам не мог понять, почему в присутствии Эли он не может найти нужных слов, по-настоящему поддержать разговор, почему посматривает на нее лишь украдкой.
Алексей поднялся.
— Ну, пора. Матвей Тимофеевич машет, — сказал он.
За ним поднялась и Эля, за ней Евгений. У костра Евгений принялся вытаскивать припасы из рюкзака. Матвей Тимофеевич укорял:
— Какой же это рыбак поедет на реку с колбасой да сыром? Смех! Уха — самое важнецкое дело. Это тебе не домашняя!
Увидел бутылки, смягчился:
— Стопка не повредит. Особенно на пользу, ежели холодновато на реке бывает. Да и для настроения неплохо.
— Дедушка, тебе нельзя пить больше ста граммов, — предупредила Эля. — Сердце!
— Сердце дано человеку на неопределенный срок. Беречь его — оно ленивым станет. Изредка надо и пошевелить его, заставить попрыгать чаще обыкновенного.
Он выпил не одну, а две стопки и захмелел. Эля была недовольна.
— Ну тебя, егоза! — отбивался Матвей Тимофеевич. — Ты лучше ребят побереги. Им долго жить. И… — старик хитро прищурился, — и глаза разуй. Ужо вижу!
— Дедушка!
— Ну-ну, молчу. Пойду в тень, подремлю. А ты, Алексей, поглядывай пока за донками. Смотришь, какой-никакой сазанчик попадется.
Матвей Тимофеевич направился к кустам, улегся на пиджак. Коноплин ушел к удочкам. Эля начала собирать посуду. Потом у плеса долго терла
