Он оберегает её, и если решит, то расскажет сам.
Кира оттолкнулась от стола, качнулась на задних ножках стула.
— Да-а-а, ребята, — протянула она. — Вы меня ставите в сложное положение.
— Нет никакого сложного положения, — отозвался Май. — Ты или нам веришь, или нет. Никто не осудит, тут я согласен с этой женщиной.
Кира поднялась со стула, серьезная, какой её редко можно было увидеть. Такой она становилась, когда погружалась в работу или заходила речь об отце.
— Мне нужно время, — сказала Кира, пятясь к двери.— Сами понимаете. Просто немного подумать.
В комнату заползли ранние зимние сумерки. Рита всё так же сидела за столом. подперев щеку рукой, и ворон устроился рядом. Она не поднялась, чтобы включить свет или приготовить еды, просто сидели и молчали.
— Вполне вероятно, что мы остались вдвоём в этом мире, — наконец тихо сказала Рита.
— Похоже на то, женщина.
— Может, тогда хватит друг друга ненавидеть?
— А я тебя никогда и не ненавидел, — заявил Май, и в темноте блеснул его глаз. — Просто характер у меня такой. Перевертыш богини Любви, что поделать.
Он взмахнул крыльями и вернулся на шкаф. Наверняка ему тоже было нелегко, но у Риты не было сил об этом думать. Она положила голову на руки и так еще долго сидела в полной темноте.
Глава 24, в которой Миетель сталкивается с человечностью
Март тянулся долго, как жевательная резинка. Дни за окном стояли хмурые и холодные, по комнате плавал серый свет, и в этом свете плавала Рита. Она пыталась вести приём клиентов, но у неё ничего не получалось: будто астральные круги померкли и карты закрылись от неё. Алекс регулярно заходил к ней, пытался растормошить.
— Послушай меня. Хватит сидеть в четырех стенах. Пойдём выйдем в кафе хотя бы.
— Не трогай меня, пожалуйста, — отвечала Рита.
— Ну не собираешься же ты ближайшую тысячу лет провести, лёжа на кровати?
— Не собираюсь. Но я хочу дождаться ТОГО САМОГО дня и почувствовать, как всё заканчивается. Тогда, может, я смогу что-то делать.
Алекс пододвигался ближе, гладил чёрные волосы.
— Нельзя сдаваться, — шептал он. — Пусть я потеряю тебя — плевать. Но сдаваться нельзя.
— Понимаешь, я была так близко. Протяни руку, и вот он, финиш. Но меня зашвырнули в самое начало, и у меня просто больше нет сил бежать марафон заново. Дай мне дождаться конца, хорошо?
— Не могу, — отвечал Алекс. — Сама мысль противна. Давай пропробуйем все исправить? Вместе. И если ничего не получится, я буду рядом.
— Просто оставь меня…
Алекс не послушал её, но больше и не пытался вытащить из болота, в которое Рита погружалась всё глубже.
С первой оттепелью появилась Кира. Она негромко постучалась в дверь, как будто не имела больше права приходить.
— Пустишь? — спросила она у Риты, взлохмаченной, серой, как сам март.
— Конечно. Проходи.
Кира сняла розовое пальто, вошла в зал. Май сидел на окне. Он только вернулся с охоты и чистил перья.
— Привет, — сказала Кира, заложив руки за спину. Май так и замер с клювом под крылом. — Извини, что вот так вторгаюсь, но у воронов нет телефонов, и я не могла отправить тебе сообщение. Вот, — она положила на подоконник бумажный кулёк со смесью для птиц. — Это взятка, да. Чтобы ты меньше ненавидел меня.
Май посмотрел на угощение, склонив голову на бок.
“Я не сержусь на тебя”,— мог сказать он. Или даже: “Я так ждал, когда ты придёшь”. Но вместо этого хрипло поинтересовался:
— С мясом?
— Как ты любишь, — кивнула Кира. — Ты не злишься? Не хочешь выклевать мне глаза или что-то типа того?
Она выглядела смущенной и по-настоящему раскаивающейся, и Маю невыносимо хотелось утешить её, чего он делать совершенно не умел.
— Ты переоцениваешь вкус своих глаз. И перестань делать такое лицо, — только и сказал он. — Немедленно.
— Не могу, оно само складывается в моську, — улыбнулась Кира. — Рит, а ты не сердишься?
— Тебе не за что извиняться, — отозвалась Рита.
Кира погладила её по плечу.
— Ты совсем не принимаешь клиентов. Подписчики сердятся и пишут гневные сообщения.
— Я знаю. Плевать. У меня все равно ничего не получается. Ты попьешь со мной чай? Я так давно не пила ни с кем чай.
На кухне было пустынно и как-то неуютно. Лишь немного задумавшись, Кира поняла, что не хватает Алекса. Как только он добирался до плиты, комната наполнялась светом и теплом. Он улыбался, мило шутил, и казалось, что даже солнца становилось больше. Он всегда приносил приправы, баночки, которые то и дело появлялись на столе, а потом приводил кухню в такой порядок, который казался живым и наполненным. Кира поёжилась.
— Я знаю, это не моё дело, — сказала она, наблюдая, как Рита заваривает чай, — но опускать руки тоже не в моих правилах. Поэтому я предлагаю тебе немного побороться. Знаю, — она выставила руки вперёд, видя, что Рита хочет устало возразить. — Знаю, что времени мало, а желания нет. Но я тебе кое-что принесла.
Кира протянула конверт из крафтовой бумаги. На вид он был очень тонкий, словно внутри и не было ничего.
— Что там? — спросила Рита, отрываясь от чая. Она открыла конверт и вытащила оттуда обычную пластиковую карту.
— Это моя копилка. Там всё, что мне удалось скопить, пока ты платила мне зарплату.
Рита отбросила карту, словно она обжигала или могла ужалить.
— Нет! — воскликнула она. — Я не приму. Нет-нет.
Кира схватила её за плечи и заглянула в лицо.
— Примешь. Это моё признание, что я верю тебе и верю в тебя. Безумно? Наверное. Плевать. Я отдам тебе эти деньги, чтобы ты могла исполнить свою мечту. Но! Ты перестанешь размазывать сопли по стенам и возьмёшь себя в руки. Этих денег не хватит, и остальное тебе придётся заработать. Поняла?
Рита смотрела на подругу широко распахнутыми глазами. Что-то происходило в её голове и сердце, какое-то движение, с которого позже начнутся изменения, но пока они незаметны и неощутимы.
— Мы с Алексом волнуемся за тебя. Давай вылезай уже.
— Но… С чего мне начать? — спросила Рита, стиснув в пальцах простой кусок черного пластика,
