это наказание. Как думаешь, за что оно могло бы быть?
– Наказание? Да уж, верно! – он усмехнулся. – Но я не понимаю тебя.
– Подумай, кому ты в жизни причинил зло. Это важно.
– Судя по тону, ты не шутишь, – Хоакин сел и, вытащив из-под подушки черную ленту, снова перевязал глаза. – Мне двадцать два, я не успел еще ничего сделать. Может, только если охотился вопреки друидам. Но не думаю, что это они. Мать не позволила бы. Несмотря ни на что я знаю, Тиара любит меня.
– Тиара?! – воскликнула Эри так громко, что эльф вздрогнул.
– Зачем так кричать?
– Нет, просто это… – она глубоко вдохнула, – неожиданно.
– Поэтому я не люблю говорить о родителях, – Хоакин поморщился. – Ко мне с детства все относились по-другому. И это, конечно, неплохо, но порой я задумывался, сколько в этом было настоящего. Был ли я хоть раз в их глазах собой, а не сыном Тиары.
– А кто отец? – спросила Эри.
– Не знаю, – пожал плечами Хоакин. – Ходят слухи, что сам его величество Ренорд.
– Но они ведь не женаты. Я думала эльфы не как люди.
– Распутство – привилегия благородных.
Эри вспомнился лорд Кебард со своими гостями и король Хинт с Антис.
– Друиды не прокляли бы сына короля, – перевела она тему.
– Не посмели бы, точно, – кивнул Хоакин. – Но к чему ты ведешь?
– Значит, ты был охотником, – рассуждала Эри, – но сам стал добычей. Был почти принцем, а теперь беспомощный слепой. Что ж, теперь понятно.
– Что понятно? – эльф нахмурился.
– За что наказание.
Хоакин поднял голову так, словно мог заглянуть ей в глаза, и многозначительно промолчал.
– Не хочу тебя обидеть, – примирительно сказала Эри. – И уж тем более не мне кого-то судить, но в этом мире ничего просто так не бывает. Я верю, что выход есть. Должен быть способ как-то искупить.
– Странная ты, – фыркнул он и снова улегся.
– Знаю, – прошептала Эри. Взгляд снова уткнулся в потолок.
– Эр, – помолчав, заговорил Хоакин. – А можно я тоже спрошу?
– Конечно.
– Ты не… то есть… Ты ведь не эльф, правда?
– А имеет значение? – удивилась Эри.
– Ты знаешь эльфийский язык, но говоришь об эльфах «вы»… Ты не слышишь? – перебил он сам себя.
– Что? – она приподнялась.
– Кто-то плачет. Хозяйка, должно быть…
– Я схожу к ней, – Эри свесила ноги с кровати. – А ты будь здесь.
Тело эльфа напряглось, но спорить он не стал. Бойкая подруга выскочила за дверь, и по коридору разнесся гулкий топот босых ног. Хоакин перекатился с матраса на бок. Остроконечное ухо прижалось к деревянным доскам.
Хозяйка плакала, по-детски захлебываясь. Эри с силой толкнула дверь, и та обо что-то ударилась.
– Вы живы? – удивленно воскликнула женщина.
– И призрак, думаю, тоже, – ответила Эри. – Не расскажете больше?
– Я не знаю… не могу… Но оно убивает всех посетителей. Уже давно никого не было. Потому я не беру платы.
– А почему вы здесь одна? – она присела на корточки.
– Одна? – хозяйка коснулась ладонью распухшего лица.
– Призрак был кем-то из ваших близких, так? – догадалась Эри.
– Это уже неважно, – женщина обреченно замотала головой.
Хоакин слышал, что голос его подруги стал настойчивее. Хозяйка же как будто оправдывалась. Но вдруг они затихли. Всего мгновение, а потом крик. Что-то упало.
Эльф резко вскочил на ноги.
– Мама, пусти ее! – вопила хозяйка. – Пожалуйста!
Серое облако, принявшее облик на удивление нестарой женщины, вытащило Эри из комнаты. Холодные руки обвили шею, так что та едва могла сопротивляться, лишь ноги растерянно ерзали по полу.
– Вы не убийца, – хрипела Эри. – Вы не…
Призрак выволок ее в окутанный сумраком коридор. Холодные руки сжимали сильнее, она начала задыхаться.
– Вы не… не убий… – выдавила из себя Эри.
– Умри, умри, как я, – свистящий голос женщины, казалось, проникал сквозь стены.
– Прости, – она вцепилась в холодную руку. – Простите ее.
Призрак ослабила хватку, позволив жертве отдышаться.
– Она убила меня… задушила во сне…
– Слышите, – Эри глубоко вдохнула. – Она плачет. Она сожалеет.
– Мне все равно, – просвистела призрак. – Слишком поздно.
– Для нее, может быть, но для вас…
– Сли-и-ишком, – протянула женщина, на мгновение утратив очертания. Эри вытянула руку в надежде схватиться за серое облако.
– Но почему мы? Почему посетители?
– Она хотела обладать «Дойной коровой», – призрак снова обрел форму, – она ее получила. Но здесь не будет никого. Никогда.
Эри дернулась, но не успела. Холодные руки вцепились в горло с удвоенной силой. Коридор, картины на стенах, светильники – все вокруг слилось, превращаясь в размытое пятно. Что-то нужно было сделать. Прямо сейчас. Она барахталась, но призрак даже не за что было схватить, нечем оттолкнуть. Женщина превратилась в холодный, удушающий дым.
Вдруг в этой серой полумгле что-то засветилось. Эри подумала о бессмертном Оринге Найтингейле, кого она когда-то называла Человеком, окруженным сиянием. Может, он каким-то образом проник на эту сторону?
Свет прорезал душный серый дым. Призрачное облако метнулось к стене, снова обретя формы женщины. Эри потерла глаза. Перед ней стоял голый по пояс Хоакин, а сияние исходило от амулета на его шее. Стеклянная трубочка с мизинец размером с чем-то ярким внутри.
– С тобой все хорошо? – он протянул руку. Эри сжала длинные пальцы.
– Мы еще не закончили, – просвистел призрак.
– Это верно, – свободной рукой Хоакин ухватил ее за призрачное запястье. Женщина дернулась, словно его прикосновение обжигало.
– Отпустите! – послышался крик сзади. – Пожалуйста!
Хозяйка трактира стояла на коленях.
– Мама не обрела покой после смерти только по моей вине. И это касается лишь нас двоих. Пустите ее, прошу.
– Хоакин, – Эри посмотрела на черную повязку. Эльф кивнул, разжимая пальцы. Свет от амулета потух. Призрак дернулся, волосы обдало ветром.
– Спасибо, – прошептала хозяйка.
– Пойдем отсюда, а? – Хоакин потянул Эри за руку.
– По-моему, ты должен кое-что объяснить, – проворчала она.
– Сначала надо унести ноги.
И спорить
