нащупал там что-то твердое. Небольшое усилие, и он вырвал из клочка ткани длинный желтый клык. Он уже видел такие.
– На тебя напал рыбомордый. Ты выстрелил в него из ружья, видимо отпугнув, но он успел тебя ранить в живот. Рана была смертельной. У тебя получилось доползти до этого номера, закрыть дверь и залезть на кровать. Ты должно быть был очень сильным раз сумел преодолеть такое путь с такой раной. Или тебе кто-то помог?
Вновь молчание в ответ.
– Не хочешь говорить? Ну, ничего, это не страшно. Сейчас мы все узнаем, – сказал Асмер и осекся.
Что-то под одеждой скелета недовольно зашевелилось. Порванные тряпки забугрились и пошли волнами. Асмер отскочил, с трудом сдерживая тошноту.
– Да что это со мной? – подумал он. Откуда-то из воротника куртки мертвеца медленно потянулось щетинистое тело.
Это было то самое членистоногое, ползавшее по внутренней стенке черепа скелета. Оно было гораздо крупнее, чем Асмер подумал сначала. Оно еще выползало из воротника трупа, спиралью поднимаясь над кроватью и щелкая жвалами, когда Асмер достал нож и взял в руки ремень. Стрелять было нельзя, чтобы не привлечь беснующихся на улице рыбомордых, хотя, если бы у Асмера была возможность, он выпустил бы все пули в это мерзкое, щетинистое тело. Он благодарил все имеющиеся в природе силы, что его нож был больше похож на меч. Его лезвие было предназначено прежде всего для густых зарослей, через которые они пробирались несколько дней назад. Так что Асмер чувствовал себя с ним довольно уверенно, гораздо уверенней, чем, если бы у него был маленький охотничий ножичек.
Он взялся за рукоять правой рукой, а левую обмотал в лежавшее на полу трухлявое одеяло, и стал ждать, пока тварь броситься, однако та не торопилась, как будто выжидала удобного момента. Ждала что Асмер нападет первым, но он был не таким глупым. Ожидание длилось мучительно долго, и тварь не выдержала.
Многоножка с глухим стрекотанием раздвинула клешни и бросилась вперед. Асмер среагировал молниеносно. Он стегнул ее ремнем по тому месту, где у твари должны были быть глаза. Ужасное членистоногое потерялось, а Асмер отскочил вправо, а затем с широким размахом, с невероятной силой, которой он и сам не ожидал от себя, рубанул ее прямо по месту, где голова соединялась с туловищем. Раздался громкий хруст, разрубаемого хитинового панциря. Брызнула ядовито зеленая кровь. Асмер был рад, что успел отскочить, потому, что эта жидкость, упав на пол, с шипением расплавила часть пола. Запахло чем-то противным. Асмер осмотрел комнату снова, и не найдя больше ничего интересного, спешно покинул номер, с сожалением оставив там верой и правдой сослуживший ему нож, лезвие которого тоже расплавилось от кислоты.
Асмер вернулся в их убежище, где ничего в общем-то не изменилось, за исключением обстановки за окном. На деревню опускалась ночь.
– До озера рукой подать, – услышал он голос в темноте. – Завтра мы уже будем там.
Диван скрипнул, когда Асмер открыл дверь. Он ничего не видел, но почувствовал, как взгляды обратились к нему, и услышал краем уха, как щелкнул затвор.
– Эй, это всего лишь я, – сказал Асмер.
– Ну, как твоя разведка? – кто-то спросил его.
– У нас есть соседи, но не бойтесь, они нас не потревожат, – сказал он, ставя шкаф обратно к двери.
– Надо бы организовать свет, а то мне не по себе от темноты, – услышал Асмер другой голос. Он его узнал. Это был голос Рене.
Через секунду, на столе появилась небольшая, но хорошо освещающая всю комнату лампа.
– Закройте чем-то окно. Свет может привлечь к нам непрошенных гостей.
– Да брось ты, Нед, рыбомордые не за что не додумаются сюда прийти, слишком уж тупы, – сказал Архильд, но, увидев строгий взгляд, поднялся с кровати и занавесил окно куском плотной черной ткани.
В теплом свете лампы стало гораздо уютнее. Посовещавшись, было единогласно решено не выставлять сегодня ночью дозор, ведь впервые за некоторое время путники ощущали себя в полной безопасности под защитой стен, хотя и были в самом центре кишащего опасными тварями улье.
Скоро все, кроме Асмера, крепко спали, а он, откинувшись в трухлявом кресле, достал из-за пазухи дневник, ставшего домом для страшного существа, человека, и, отстегнув застежку, открыл его. Из той половины страниц, что были исписаны, только одна треть была читабельна, а остальные запачканы густой кровью.
– Ну, хоть что-то, – подумал Асмер, вчитываясь в мелкий косой почерк.
… Преодолеть стену было не так уж и трудно. Церковь разума явно ослабила наблюдение за ней. Мы прошли по подземному ходу, по канализации, когда-то выбрасывающей отходы в реку. Торвальд хорошо знает эту местность и только, наверное, он сам знает откуда.
Никогда бы не подумал, что буду в одном отряде с такими людьми. Торвальд и его подчиненные, законченные негодяи, наемники, профессиональные убийцы. До сих пор не понимаю, почему Синдри нанял их, но, надеюсь, он пообещал им хорошую сумму, чтобы нас не убили и не закопали по дороге в Акрылах. Говорят, там происходят невероятные вещи, говорят, там живут ужасные монстры. Впрочем, скоро узнаем. Синдри утверждает, что нам осталось несколько дней пути по дороге, когда-то служившей торговым путем между Атифисом и рыбацкой деревушкой. Хоть она и немного заросла, но, тем не менее, оставалась, вероятно, единственным безопасным путем до Акрылах, ведь окруженная густым страшным лесом с огромными деревьями, на нее никогда не заходили живущие там существа. Боюсь даже предположить, что там обитает, но судя по реву и вою, раздающемуся из его глубин, что-то страшное.
По ночам мы с Синдри спим, а наемники нас защищают. Пару раз я даже слышал, как они говорили про нас.
– Не понимаю, зачем мы ведем туда этих чмошников? А босс? Это же самоубийство, – как-то раз спросил крупный мужчина с большими проплешинами в черной шевелюре.
На счет их имен я не в курсе. Знаю только Торвальда, их главного. У остальных только клички. Этого, например, как не трудно догадаться называют Плешь.
– Не самоубийство, а целенаправленный риск. Понимаешь, в чем разница, Плешь? Дело-то раз плюнуть. Доведем их до сраной затопленной деревушки, осмотрят они достопримечательности, чтобы потом написать что-то в своих книжках, и вернемся обратно. Получим кучу денег, и ты сможешь целый месяц, не переставая, трахать шлюх в порту. Я знаю, что именно так ты и поступишь, – ответил Торвальд с насмешкой.
– Конечно, куда ж еще тратить деньги? Но ты разве не слышал? Говорят, там какая-то болезнь, от которой лопаются глаза. А мне мои глаза
